Вранова погоня

Если бы в тот вечер он не выпил лишнего, ничего бы не случилось, не перепутал бы он дом с охотничьими угодьями, а Эльзу с дичью. Но Никита напился и перепутал. А Эльза и в самом деле оказалась дичью. Такой же легкодоступной, как и остальные. Он ведь помнил – она не сопротивлялась. Ей даже понравилось. Кажется. Да что там – ему и самому понравилось. Пока был в пьяном угаре, все казалось легким и решаемым, а когда протрезвел, испугался. Чего испугался, Никита и сам себе не сумел бы тогда объяснить. Да и гораздо проще было ничего не объяснять. Ну, случилось и случилось. С кем не бывает!

Не бывало такого с Эльзой. Или, точнее, у Эльзы. Это Никита знал наверняка, может, оттого и переживал. Он же не сволочь какая-нибудь! Хоть ты женись, честное слово! Да вот беда, они с Эльзой уже и так женаты.

А она – умная девочка! – все поняла правильно и сделала все возможное, чтобы сгладить… чтобы вот это все сгладить.

У них даже получилось себя обмануть. Почти. Не хватило самой малости. Это уже потом Никита понял, что не хватило, а тогда ему хотелось верить, что все недоразумения между ними урегулированы, что жить они могут как прежде, с той же беззаботной легкостью. Не почувствовал, дурак, в Эльзе надлома. Или почувствовал, но трусливо не придал значения. Потому что заблуждаться было удобнее и безопаснее, чем посмотреть правде в глаза. А правда ведь лежала на поверхности. Никита видел все и понимал прекрасно.

Эльза в него влюбилась. Может быть, уже после свадьбы, а может, еще в детдоме. Легко полюбить того, кто старше и опытнее, особенно если ты такая… Особенно если ты Эльза. Вот она и полюбила. Дурочка… Она полюбила, а он за работой, учебой и студенческими вечеринками как-то проморгал этот момент. Нет, не так! Он закрывал глаза до тех пор, пока не стало поздно. И теперь нужно что-то срочно решать, как-то придумать план «Б», чтобы жить прежней беззаботной жизнью. Вот только не придумывался план спасения! Они с Эльзой старались изо всех сил, делали вид, что ничего не произошло, а он все равно не придумывался! И жить под одной крышей становилось все невыносимее. Отчасти из-за чувства вины, а отчасти из-за копящейся злости.

Эльза тоже виновата! Она красивая, рыжая, веснушчатая. У нее глазюки зеленые, как ведьмовская трава. Ей бы жизнь свою устраивать, а она влюбилась… Сесть бы за стол переговоров или просто на кухне сесть за стол, сварить по чашке кофе и поговорить начистоту, чтобы не осталось между ними больше никакой недосказанности.

А ведь как хорошо все начиналось! Договоренность, фиктивный брак и сугубо деловые обязательства. Ну, пусть не совсем деловые, пусть дружеские. Но ведь он никогда ее не обманывал! Никогда ничего не обещал. Да у него и в уме ничего такого не было.

Раньше не было, а теперь вот… И волосы рыжие, и веснушки, и глазюки ведьмовские… И все это чужое, хотя могло бы стать его, если бы он решился. Только беда в том, что не готов он к серьезным решениям. Слишком молод. Слишком занят. Охотничьи угодья слишком богатые, чтобы пренебречь ими ради одной-единственной женщины. А обманывать Эльзу Никита не мог. Наверное, любую другую запросто, а с ней вот не получалось. Оттого и злился.

Он злился, а Эльза затаилась. Вроде бы и улыбалась, и шутила, как прежде, и завтраки готовила, а иногда и ужины тоже, а изменилось все, надломилось. Дошло даже до того, что Никиту стала бесить вот эта ее стальная выдержка, это ее умение сохранять лицо при любых обстоятельствах, вежливая отстраненность. Он же тогда не знал, какой она может быть. Даже не догадывался. А когда узнал, стало совсем поздно…

Эльза уехала с одногруппниками на пленэр. Что они там рисовали, Никита не уточнял, знал только одно: пленэр этот продлится все выходные, для того напрокат взяты палатки и спальники, чтобы молодые дарования не отрывались от прекрасного. У него самого должно было быть дежурство, но в последний момент напарник попросил поменяться сменами, и образовался в Никитиной жизни редкий полноценный уик-энд. А потом образовался Ильюха с твердым намерением «культурно отдохнуть».

Они отдохнули. Сначала отдыхали вдвоем, потом уже вчетвером. Девицы им попались смешливые, легкие в общении. Пожалуй, даже слишком легкие. А Никита оказался дураком, потому что только полный дурак гадит там, где живет. Одну из этих легких и смешливых он под покровом ночи привел в их с Эльзой квартиру. Мало того, что привел, разрешил остаться до утра.

Утром приехала Эльза… Что-то там не получилось у них с пленэром, кажется, дождь пошел. Никита уже не помнил, как там все было. Единственное, что он запомнил, это Эльзины глаза. Полыхало в них, бурлило, как в ведьмовском котле. А руки дрожали. Чтобы не дрожали, она сжала их в кулаки. И губу закусила до крови. Так и стояла на пороге гостиной, до нитки промокшая и одновременно полыхающая. А девица, даже имени которой Никита не запомнил, захихикала, захлопала ресницами, потянулась под простыней так, чтобы оголиться в нужных местах, и сказала насмешливо:

– А что ты, котик, не предупредил, что с сестрой живешь?