Врата

   -  Пожалуйста, Робби, это не вполне верно, к тому же вы философствуете. Но вам совсем не нужны эти преамбулы. Вы увертываетесь, верно?

   В  другое  время  я за это вырвал бы у него его цепи, но на этот раз он правильно  оценил  мое  настроение.  "Хорошо. Но я на самом деле знал, что мама  меня  любит.  Она  ничего  не  могла  с  этим  поделать!  Я  был  ее единственным  ребенком.  Отец  умер  -  не  прочищай горло, Зигфрид, я уже подхожу.  Было  логически  необходимо,  чтобы она любила меня, и я понимал это,  никаких сомнений у меня не было, но она об этом никогда не говорила. Ни разу".

   -  Вы хотите сказать, что никогда за всю жизнь вы не слышали от нее: "Я тебя люблю, сын"?

   |      ОТЧЕТ О ПОЛЕТЕ

   |

   |      Корабль аЗ-77, рейс 036В51. Экипаж Т. Паррено,

   |  Н. Ахойя. Е. Нимкин.

   |

   |      Время  до  цели  5  дней  14  часов. Позиция -

   |  окрестности Альфа Центавра А.

   |      Резюме.  Планета земноподобная, покрыта густой

   |  растительностью.        Цвет        растительности

   |  преимущественно желтый. Атмосфера очень напоминает

   |  смесь  хичи. Планета теплая, полярных шапок нет, и

   |  средняя  температура  примерно  такая  же,  как на

   |  земном  экваторе.  Не зарегистрированы ни животная

   |  жизнь,  ни  подписи  (метан  и  прочее). Некоторые

   |  растения хищные, они очень медленно передвигаются,

   |  переставляя    выступающие    части   лозоподобных

   |  отростков,  потом подтягиваются и переносят корни.

   |  Максимальная     измеренная     скорость    такого

   |  передвижения  -  примерно  два  километра  в  час.

   |  Никаких  артефактов. Паррено и Нимкин высадились и

   |  вернулись с образцами растительности, но умерли от

   |  токсико-дендроноподобной   реакции.  На  их  телах

   |  образовались  огромные  волдыри.  Начались сильные

   |  боли,  зуд, они начали задыхаться, вероятно, из-за

   |  накопившейся  в легких жидкости. Я не принес их на

   |  корабль.  Не  открывал  шлюпку.  Отцепил  шлюпку и

   |  вернулся без нее.

   |      Оценка  Корпорации.  Обвинения против Н. Ахойя

   |  не выдвинуты с учетом его репутации в прошлом.

   -  Нет!  -  кричу я. Потом снова овладеваю собой. - Во всяком случае не прямо.  Однажды - мне было восемнадцать лет, и я спал в соседней комнате - я  слышал,  как  она  говорила  подругам, что я замечательный ребенок. Она гордится  мной. Не помню, что именно я сделал; получил награду или работу, но она гордилась мной и любила меня, и так и сказала... Но не мне.

   - Пожалуйста, продолжайте. Боб, - немного погодя говорит Зигфрид.

   -  Я  и продолжаю. Дай мне минутку. Больно! Вероятно, это можно назвать основной болью.

   -  Пожалуйста,  не  ставьте  себе  диагноз, Боб. Просто говорите. Пусть выходит наружу.

   -  О,  дерьмо!

   Я  тянусь  за  сигаретой и застываю. Это обычно хорошо действует, когда мне  туго  приходится с Зигфридом, потому что почти всегда вовлекает его в спор, не пытаюсь ли я облегчить напряжение, вместо того чтобы справиться с ним.  Но на этот раз я испытываю такое отвращение к себе, к Зигфриду, даже к своей матери... Я хочу покончить с этим. "Послушай, Зигфрид, вот как это было.  Я  очень любил маму и знаю - знал! - что она меня любила. Но она не очень хорошо показывала это".

   Неожиданно я осознаю, что держу в руках сигарету, перекатываю в пальцах и  даже не зажигаю. Удивительно, но Зигфрид никак не прокомментировал это. Я  продолжаю.  "Она  мне  этого  не  говорила.  И  не только это. Странно, Зигфрид,  но, знаешь, я не могу вспомнить, чтобы она касалась меня. Ну, не совсем...  Иногда  она  меня целовала на ночь. В макушку. И помню, она мне рассказывала сказки. И всегда была рядом, когда я в ней нуждался. Но..."    Мне приходится остановиться на мгновение, чтобы справиться с голосом. Я глубоко  вдыхаю,  ровно  выдыхаю  через  нос, сосредоточившись на процессе дыхания.