Врата Афин

– Наверняка никто не знает, – признал Никодим. – Я подозреваю, что и сам великий царь не знает. Но их столько! Один из наших наблюдателей видел, как они разметили поле и подсчитывали, сколько человек может на нем поместиться. В течение дня они несколько раз прогоняли через поле войска. Нашего друга заметили и наказали за любопытство плетью, но он сказал, что никогда не видел так много. Сказал, что их было… по меньшей мере двести тысяч или даже вдвое больше.

– Не может быть, – презрительно фыркнул Фемистокл. – Если он так сказал, значит пытался напугать тебя. Даже считая рабов и женщин, в Афинах столько нет. Как можно накормить такое войско на марше? Они бы умерли с голоду.

– Некоторые прибыли на кораблях, в трюмах которых полно соленого мяса и бочонков с водой. Их кормит вся персидская империя.

– Сколько кораблей? – резко спросил Фемистокл.

– Сотни. Мы не знаем, сколько их.

– Тогда какой от вас прок? – рявкнул Фемистокл и, злясь на самого себя, на мгновение закрыл глаза, когда они отпрянули.

Кричать на стариков – в этом чести нет.

– Приношу извинения. – Он склонил голову. – Вы же понимаете, что новости тревожные. Мы думали, что они придут после Марафона, но они не пришли. Какое-то время известия из Персии не поступали вообще, и были среди нас те, кто утверждал, что мы никогда больше не услышим о них, что мы завоевали мир одной битвой. Ты помнишь те дни, Никодим?

– Их царь умер, – сказал старик.

– Да. И его сын, этот Ксеркс, все еще помнит нас. Если бы мы только могли знать, что у него на уме!

Фемистокл прошелся взад-вперед. Старики не спускали с него глаз, и их головы поворачивались за ним туда-сюда, словно в трансе.

– Мы годами питались слухами и сообщениями. Мы слышали разговоры об армиях, прибывающих, обучающихся и захватывающих города Ионии. Мы живем с угрозой вторжения, хотя наш великий флот на страже днем и ночью. Если они придут, нам есть кого благодарить за мудрость!

Никодим закатил глаза, и Фемистокл стиснул зубы. Флот создал он, и они еще не признали за ним эту честь.

– Мы живем с осознанием того, что они придут. А они не приходят. Мне кажется иногда, что рост волнений и беспокойства – часть всего этого. Два убийства только вчера! Я не помню такого в годы моей юности, когда мы страдали от голода и жажды.

Он снова прошелся, сцепив руки за спиной, и спросил:

– Так ты говоришь, что они идут на нас? Клянусь Афиной, мы еще не готовы.

– Но они все равно придут, – стоял на своем старик. – И если боги так распорядятся, это будет конец.

Фемистокл уставился на Никодима, гадая, в возрасте ли дело или в слабости характера.

– Нет. Если они придут… когда они придут, мы разобьем их, как это было на Марафоне. Наш флот уничтожит их в море. Клянусь.

– Нас слишком мало, – снова возразил архонт Никодим, качая головой.

Фемистокл ответил не сразу, совет архонтов был для него как раздражитель. И теперь он понял, что старики смотрят на него в поисках ответов. Греки разбудили персидского льва, и зверь приближался. Они были в ужасе.

– Тогда пошлите весточку в Спарту, – сказал он. – Эти люди отказались отдать воду и землю персам точно так же, как это сделали мы. Пошлите весточку в Фивы, в Коринф – везде, где есть мужчины, готовые взять в руки щит-гоплон и длинное копье. Они такие же эллины, как и мы. Напомните о кровном родстве. Скажите им, пусть готовятся, точат мечи. Пусть они знают, что враг приближается и угрожает всем нам.

– Ты предлагаешь обратиться к тем, кто принял персидских послов? Предатели не будут сражаться, – тихо сказал Никодим.

– Тогда они дураки. Пламя не щадит никого и не выбирает между домами, когда горит весь город. В любом случае, если они придут, мы их встретим. Афины будут руководить Грецией. В море и на суше.

– Я буду молиться о штормах или о том, чтобы персидский царь ушел путем своего отца, – сказал Никодим.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Фемистокл. – Мы думали, что они выступят в поход четыре года назад, но Дарий умер, и все слухи прекратились. Может быть, благословение падет на нас еще раз.

Он усмехнулся, хотя ничего смешного в этом не было.

– В любом случае, если они пошлют небольшие силы, как при Марафоне, мы их сокрушим. Если они пошлют большое войско, то умрут с голоду еще до того, как доберутся до Греции. Персидские солдаты не могут отрастить крылья и летать, как гарпии! Вы хоть представляете, сколько времени потребовалось бы персидским кораблям и рыбацким лодкам, чтобы просто переплыть Геллеспонт? Годы. Говорю вам, первые умрут с голоду или поседеют в ожидании остальных! В самом деле, сколько они вообще могут выставить против нас?

Глава 28