Врата Европы. История Украины

Удар по украинской культуре пришелся на лето 1863 года, разгар польского восстания. Вновь многое зависело от того, на чью сторону встанут крестьяне Правобережья. На берегах Невы озаботились укреплением общерусской нации и решили защитить народ от агитации украинофилов, а заодно и родного языка. “Прежние произведения на малороссийском языке имели в виду лишь образованные классы Южной России, ныне же приверженцы малороссийской народности обратили свои виды на массу непросвещенную, и те из них, которые стремятся к осуществлению своих политических замыслов, принялись, под предлогом распространения грамотности и просвещения, за издание книг для первоначального чтения, букварей, грамматик, географий и т. п.”, — писал министр внутренних дел Петр Валуев в циркуляре, которым запрещал публиковать книги на украинском уже и кириллицей. Эта мера не касалась только “изящной словесности”, в то время довольно слаборазвитой. За пять лет до 1868 года, когда Валуева отправили в отставку, число украиноязычных изданий упало с тридцати одного до одного.

Ограничение, казавшееся временным, подтвердил своим указом Александр II. В мае 1876 года в Эмсе (курортном городе в Германии) он подписал документ, который ужесточил положения Валуевского циркуляра. Под нож пошло в общем все, что издавали по-украински в империи, и абсолютно все, что ввозили извне. Не забыл император запретить и спектакли с концертами. Подобно циркуляру, Эмский указ держали в тайне от общественности. В 1880-е годы певцам и театральным актерам дали послабление, но амбарный замок на украинском книгопечатании висел еще четверть века. Правительство взяло на вооружение слова, введенные в оборот Валуевым: “Никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может”. К тому времени язык, культура, идентичность украинцев в глазах империи стали угрозой столь же серьезной, как польский национализм. На кону стояла судьба единой общерусской нации.

Хотя царь подписал Эмский указ в далекой Германии, истинный его автор и вдохновитель жил в Киеве. Михаил Юзефович, уроженец Полтавской губернии, учился в Благородном пансионе при Московском университете, писал стихи, сражался в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов в Закавказье, где его ранили; был на короткой ноге с Пушкиным. В 40-х годах Юзефович стал важной персоной в Киевском учебном округе. В то же время он активно участвовал в работе Комиссии для разбора древних актов, которой надлежало доказать права России на Правобережную Украину. По культурным и политическим убеждениям Юзефовича можно назвать совершенным малороссом. Он был патриотом своей родины, полагая, что трудится на благо Малороссии по обе стороны Днепра, и умеренным народником, защитником селян от польской шляхты, католического духовенства, евреев-арендаторов. Также он верил в единство всех “племен” русского народа, верно служил императорам, в которых видел покровителей именно такого малороссийского патриотизма.

В зависимости от обстоятельств, Юзефович то хорошо, то враждебно относился к интеллигентам, которых власти со времен Кирилло-Мефодиевского общества звали украинофилами. Сыграв не последнюю роль в задержании “заговорщиков”, он служил им скорее адвокатом, чем обвинителем, — не принял письменный донос у студента, который явился разоблачить их подрывную деятельность. Юзефович предупредил Костомарова о скором обыске и помог уничтожить те бумаги, что послужили бы уликами. Чиновник не верил, что Николай Иванович и его приятели нанесли государству какой-либо ущерб, зато почитал их союзниками в борьбе против польского засилья в юго-западном крае. Памятник гетману Богдану Хмельницкому у Софийского собора в Киеве, возведенный при деятельном участии Юзефовича, воплощает его кредо. В дореволюционный период на постаменте была надпись: “Богдану Хмельницкому — единая и неделимая Россия”.

Открыли памятник в 1888 году. К тому времени Юзефович уже пересмотрел свое отношение к украинофилам. В 1875 году он послал в Петербург записку “О так называемом украинофильском движении” с обвинением в государственной измене — они якобы замышляли оторвать Малороссию от России. Валуевский циркуляр, по мнению Юзефовича, не дал должного эффекта, а только послужил упрочению связи между украинофилами местными и галицкими, причем в деятельности последних он видел “измышление австрийско-польской интриги”. Правительству надлежало принять более суровые меры. Местные власти, включая киевского генерал-губернатора, считали, что Михаил Владимирович увлекся, зато центральные, которые боялись именно подрыва единства империи Австрией и Польшей, вполне ему поверили. Эмский указ не только запрещал издание и ввоз печатной продукции на украинском, но и предусматривал субсидию галицкой русофильской газете.