Врата Лилит (Проклятие Художника)

— Видишь ли, милочка, моя госпожа с удовольствием побеседует с тобой лично, но для этого ты должна кое-что сделать, мяу! Знаете, в древние времена, когда шли к королю или королеве на прием, принято было страже сдавать оружие и всякие там опасные штуки — посохи, трости, длинные ножи, даже — охххх! — обыкновенные заколки. А то мало ли… Знал я один случай, когда заколку у одной дурочки не забрали, так она прямо в глаз, прямо в глаз ею залепила, мяу!

— Но у меня нет никакого оружия, мистер Кот! — воскликнула Снежана. — Ну, только травматический пистолет, но он в сумочке.

— Ахххх-с… Пистолеты — это детские игрушшшшшшки, игрушшшшшечки-ссс, мяу! Оружия у тебя нет, милочка, но на тебе есть вещица, которая весьма неприятна ей. Давай, мы её с тобой с-с-с-с-снимем — и все дела-ссс! — тут Кот поддел коготком серебряную цепочку на шее Снежаны и резко рванул её на себя, но… цепочка не поддалась, а Кот разочаровано фыркнул!

Снежана быстро вскочила со стула и отпрянула в сторону. Кот досадливо бил длинным хвостом по ногам, а сзади опять закаркала ворона. Снежана запустила руку за блузку и нащупала теплый металлический крестик.

— А почему он вам неприятен? — с вызовом воскликнула Снежана и, достав крестик, опустила его на поверхность блузки изображением Распятого наружу. В глазах Кота блеснул злобный зеленый огонек, точь-в-точь как у раздраженной кошки, — и он угрожающе зашипел.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ф-ф-ф-ф-ф! Не люблю, не люблю, ненавиж-ж-ж-ж-ж-жу! Убери эту гадос-с-с-с-с-ть! Или мы с тобой говорить больше не будем! Да-с-с-с-с, не будем, ф-ф-ф-ф-ф-ф!

— Нет, будешь, котик, будешь! — вдруг закричала Снежана и одним прыжком оказалась рядом с котом. Кот зашипел и отпрыгнул было в сторону, но Снежана успела его схватить за шею и сунуть ему крестик прямо в морду. Кот завизжал, забился, его острые коготки больно царапнули Снежану за шею и руку.

— А ну, говори, хвостатый, кто тебя послал, что это за портрет, что ты хотел со мной сделать! Говори, сволочь, говори!!!

— Пу-с-с-с-с-с-ти, дура, пу-с-с-с-сти! Жить тебе осталось три ночи! ОНА нашла путь к твоей душе, ОНА нашла! На-ш-ш-ш-ш-шла-а-а-а-а-а-а!!!

— Кто?! Кто нашла?! Кто??????????!!!!!

— Дьявол, дьявол, дьявол!!! Ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф!!!!!!

— Если она нашла, зачем эта чертова аудиенция?! Зачем?! А ну говори, кошачья твоя башка! — визжала не слабее кошки Снежана, тыкая и тыкая крестик в морду коту, цепко держа другой рукой его за горло, хотя сама при этом обливалась кровью — царапины от когтей кота ростом с человека были не шуточные!

— Не з-з-з-з-з-з-наю, не з-з-з-з-з-наю, ш-ш-ш-ш-ш-ф-ф-ф-ф-ф-! Она может хотела задушить тебя с-с-с-с-с-с-ама-а-а-а-а-а-а-а-а! Пус-с-с-с-с-ти!

В этот самый момент за спиной Снежаны раздался глухой шум птичьих крыльев, и прямо в макушку ей ударило несколько раз что-то крепкое, острое, больно-пребольно. У Снежаны закружилась голова и она, разжав руки, рухнула навзничь. Последнее, что увидели её глаза, были ШЕСТЬ свечек на люстре, что висела под потолком.

СЕМЬ…

Ослепительно белые стены, ослепительно белый потолок, такие же простыни и наволочка подушки. Стерильность, в которой нет ничего живого. «Не больница, а склеп какой-то», — мрачно подумал Ганин, оглядывая палату. Даже шевелящиеся от легкого ветерка белые ситцевые занавески чем-то походили на бледные руки мертвеца, тянущиеся к его родной Снежаночке, чтобы навсегда заключить её в свои холодные объятия…

Проснувшись рано утром от острого приступа тревоги и не увидев на соседней кровати свою возлюбленную, Ганин со всех ног бросился искать её по всему дому. Впрочем, нашел он её быстро — почему-то ему в голову сразу же пришла мысль о комнате с портретом — это явно его проделки! Дверь в комнату не открывалась, но тут Ганин вспомнил, что до прихода Снежи крепко-накрепко запер её на ключ, который затем отдал охране. Пришлось бежать на КПП…