Врата Обелиска

– Да потому, что ты ничего мне не говоришь! Ты ждешь, что я буду тебя слушать, но ты же не делишься, ты только требуешь да заявляешь и… и… я не ребенок! Злой Земля, я бы так даже с ребенком не разговаривала!

(Предательской шепоток внутри тебя зудит – говорила. Ты так разговаривала с Нэссун. А верная тебе часть души рычит – потому, что она не поняла бы. Она не была бы в безопасности, если бы ты была ласковее, неторопливее. Это было для ее же блага, и…)

– Это для твоего же ржавого блага, – скрежещет Алебастр. Распространение камня по его руке останавливается, на сей раз поднялось дальше дюйма. Повезло. – Я пытаюсь защитить тебя, земля побери!

Ты останавливаешься, обжигаешь его взглядом, он отвечает тем же.

Воцаряется тишина. Слышится звяканье чего-то тяжелого металлического рядом с тобой. Это заставляет тебя обернуться к Лерне, который смотрит на тебя скрестив руки. Большинство народу в Кастриме, даже орогены, не узнают, что это был за толчок, но он-то знает, поскольку видел язык тела, и теперь тебе придется объясняться с ним – надеясь, что он не подсунет после этого Алебастру миску с чем-то ядовитым.

Это напоминание о том, что сейчас не прежние дни и ты не можешь реагировать как прежде. Если Алебастр не изменился, то дело за тобой. Ты-то изменилась.

Потому ты выпрямляешься и делаешь глубокий вдох.

– Ты ведь никогда никого ничему не учил, верно?

Он моргает, подозрительно нахмурившись от твоей перемены тона.

– Я учил тебя.

– Нет, Алебастр. Тогда ты делал невозможное, а я просто смотрела и пыталась не погибнуть, подражая тебе. Но ты никогда намеренно не пытался передать информацию другому взрослому, не так ли? – Ты знаешь ответ и так, но важно, чтобы он сам это сказал. Это то, что он должен усвоить.

На его скулах играют желваки.

– Я пытался.

Ты смеешься. Оборонительная нотка в его голосе говорит тебе обо всем. После еще одного мгновения размышлений – и глубокого вздоха, чтобы взять себя в руки, ты садишься снова. Из-за этого Сурьма нависает над вами обоими, но ты ее игнорируешь.

– Послушай, – говоришь ты. – Ты должен дать мне причину доверять тебе.

Глаза его суживаются.

– Ты до сих пор не доверяешь мне?

– Ты разрушил мир, Алебастр. Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я еще сильнее усугубила ситуацию. Я не слышала ничего, кроме воплей «повинуйся мне без вопросов».

Его ноздри дрожат. Боль от окаменения вроде бы улеглась, хотя он весь взмок и все еще тяжело дышит. Но затем что-то меняется в выражении его лица, и через миг он обмякает, насколько это теперь возможно.

– Я дал ему умереть, – шепчет он, отводя взгляд. – Конечно, ты мне не веришь.

– Нет, Алебастр. Иннона убили Стражи.

Он улыбается половиной лица.

– И его тоже.

И тут ты понимаешь. Как будто не было этих десяти лет.

– Нет, – снова говоришь ты. Но на сей раз мягче. Бессилие. Он сказал, что не простит тебе Корунда… но, возможно, ты не единственная, кого он не простит.

Повисает долгое молчание.

– Ладно, – говорит он наконец. Голос его очень тих. – Я расскажу тебе.

– О чем?

– О том, где я был последние десять лет. – Он бросает взгляд на Сурьму, которая по-прежнему возвышается над вами. – Что все это вообще значит.

– Она не готова, – говорит камнеедка. Ты подпрыгиваешь при звуках ее голоса. Алебастр пытается пожать плечами, морщится, когда внутри его что-то дергается, вздыхает. – Я тоже не был готов.

Сурьма смотрит сверху вниз на вас обоих. На самом деле нет никакой разницы в том, как она смотрела на тебя, когда ты вернулась, но сейчас в этом взгляде что-то большее. Может, это просто воображение. Но затем она вдруг исчезает. На сей раз ты видишь, как это происходит. Ее облик размывается, становится иллюзорным, прозрачным. Затем она исчезает в земле, словно под ней разверзлась дыра. Все.

Алебастр вздыхает.

– Сядь рядом со мной, – говорит он.

Ты тут же хмуришься:

– Зачем это?

– Еще разок сексом заняться. А ты что за ржавь подумала?

Когда-то ты любила его. Может, до сих пор любишь. Ты со вздохом встаешь и идешь к стене. Осторожно, хотя его спина не обожжена, ты прислоняешься к стене для удобства и обхватываешь его под спину рукой, как часто делает Сурьма.

Алебастр несколько мгновений молчит, затем говорит:

– Спасибо.

Затем… затем он рассказывает тебе все.

* * *

Не дыши тонким пеплом. Не пей красной воды. Не иди долго по теплой земле.

– Табличка первая, «О выживании», стих седьмой.

9. Нэссун, необходимая

Поскольку ты есть иссун, мне не нужно напоминать тебе, что все, что знала Нэссун до Найденной Луны, были Тиримо и сумрачный мир пеплопада по дороге во время Пятого времени года. Ты знаешь свою дочь, не так ли? Так что должно быть очевидно, что Найденная Луна становится чем-то, в существование чего она прежде не верила: настоящим домом.