Врата скорби (Часть 3)

Сидевший за рулем человек, явно белый, лет сорока, загорелый, в обычной спецовке, какую на британском флоте используют матросы трюмных команд — вылез из машины, обошел ее, попинал колеса. Выругавшись еще раз — сунулся в инструментальный ящик за домкратом. Стукнулся об борт кузова, снова выругался. Подпер домкратом переднее колесо, причем так неумело, что вряд ли в таком положении можно было что-то сменить. Подошел к водительской двери, достал из-под сидения ветошь, вытер руки. Бросил ветошь обратно на заряженный и готовый к бою богемский пистолет-пулемет с глушителем, и коротким, чтобы не мешался при выхватывании магазине.

Еще раз стукнул в кузов, уже явно намеренно.

В кузове — ящики, замасленные, с нанесенными английским алфавитом, шрифтом по трафарету обозначениями — скрывали небольшое помещение, в котором мог находиться человек. И не просто находиться — а стрелять оттуда. В пол кузова грузовика — были вварены скобы, в которых при желании можно было установить пулеметный станок североамериканского образца. Судя по тому, что станок сейчас стоял — такое желание было. Тент — можно было ослабить изнутри и в нужном месте. Внутренности этого странного помещения — были обиты специально подобранными шумоизолирующими матами, превращающими это помещение в душегубку на жаре — но поглощающими звук. Чего звук? Ну, к примеру, выстрела — а почему нет?

Скорчившегося в этой душегубке киргиза звали Алп и он плохо умел говорить по-русски. Его русского хватало, чтобы объясниться на самые животрепещущие темы — но не более. Еще он плохо умел жить в городах — пугался и вообще плохо себя чувствовал на равнине. Но было у него одно качество, которое было важно и ценно в данный момент. Он не промахивался. Никогда. Еще с тех пор, как дед дал ему выслуженную на службе Белому Царю винтовку — мосинку — и он научился сбивать из нее перелетных птиц. Это было дано природой… кто-то развивает талант снайпера длительными тренировками, а кому — то — дано то самое чувство, то идеальное понимание динамики полета пули, которое позволяет попадать в невозможные цели. Это нельзя было назвать математическим расчетом — какой математический расчет, если Алп иногда путался насчет причитающегося ему жалования? Это было именно звериное чутье, то же самое, что не позволяет промахиваться ловчему соколу.

Он собрал станок — он был специально модифицирован для того, чтобы в сложенном виде помещаться в ограниченных пространствах — и установил на него винтовку. Винтовка была североамериканской, Винчестер образца 1945 года, закупавшийся ВМФ САСШ для вооружения легких катеров и для дистанционного уничтожения плавающих морских мин. К ней — полагался глушитель конструкции Максима, но он был столь огромен, что не помещался в машине, и стрелять приходилось без него. К винтовке — на приваренном на флотской мастерской кронштейне, был установлен шестикратный оптический прицел русского казенного образца в стальном корпусе с дальномерной шкалой — тот же самый, какой использовался морской пехотой и парашютистами на своих винтовках. Прицел — был откалиброван под баллистику патрона 12,7x99 Браунинг, ограниченная серия для морской пехоты. Шестикратное увеличение — было достаточным для винтовки, взрывающей морские мины и бьющей по смотровым и пулеметным щелям ДОТов, для снайперской же стрельбы оно было совершенно недостаточным. Для обычного снайпера — но не для киргиза по имени Алп, который никогда не промахивался. Прицел был ему нужен больше для того, чтобы опознать цель — а полет пули он угадает и так.

Алп установил винтовку на станок и старательно закрутил фиксирующие болты. Подвигал прикладом вправо — влево, проверяя свободный ход… винтовка двигалась идеально. Тогда — он изо всей силы стукнул ногой в борт — и почти сразу же откинулся другой борт, обращенный к цели. Должен был бы посыпаться груз из машины — но он не посыпался благодаря сетке, его державшей. Алп присоединил магазин, дослал патрон, надел на уши наушники, примерно такие, как носят молотобойцы, и погрузился в ожидание. Он готов был ждать столько, сколько потребуется…

А добрый мулла, помогающий детям тем временем, держал в руках нечто, напоминающее ранец гимназиста. Оно и в самом деле на вид напоминало ранец — но внутри, вместо учебников и писчих принадлежностей было три патрона аммонита (стандартная малая фасовка для промышленных целей) и два — три килограмма рубленной арматуры. Правда, арматура была встроена в стенки ранца, а взрывчатка — в книги.