Врата скорби. Повелители огня

Действующий заказ – был столь крупным, что Щербатов решил заняться им лично. У него не было собственного авто, как и многие британцы – он передвигался либо на такси, которые здесь звали «кэб», либо на автобусах, либо даже на метро, которое здесь звали «тюб», труба. В Лондоне – были приличные расходы на личный транспорт, дорого стоил бензин – а кэбов было столь много, что лондонцы предпочитали кликнуть кэб, нежели связываться с собственным транспортным средством. Щербатов для отказа от собственного авто имел еще одно основание – один из его конкурентов взлетел на воздух, повернув ключ в замке зажигания. Торговля оружием – дело крайне опасное и рискованное.

Он добрался до вокзала Сент Панкрас и купил там билет на поезд до Амстердама. Можно было полететь на континент на самолете – но он не любил самолеты, а заказчик поставил приемлемые временные рамки для исполнения заказа. В небольшом чемоданчике у него были деньги для внесения залога. Конечно же, не наличными – ни один идиот не станет носить с собой такую сумму наличными. В чемоданчике – у него были безымянные боны, выданные на Цюрихское отделение Барклайс-Банка на два миллиона швейцарских франков, по сто тысяч за лист, с двухнедельным сроком погашения. Номера бон – были переписаны его лондонским адвокатом, сэром Майклом Гордоном в его конторе Гордон – Слейтер. И если даже его ограбят – предъявить к оплате боны[23] грабители не смогут, в этом смысле боны были наиболее безопасным способом транспортировки крупных сумм.

Сообщение с континентом, при котором туристам не приходилось пересаживаться на корабль, чтоб потом снова сесть на поезд – окончательно наладили в двадцатые. Теперь между континентом и «мировым островом» ходили паромы столь огромные, что на них загоняли железнодорожные составы целиком. Главным портом Великобритании по отправке железнодорожных вагонов на континент был Дувр, ближайший германский, бывший французский – Кале. Но были и другие паромы, один из них – ходил в Роттердам, на побережье Северного моря.

Роттердам….

Непростой порт, совсем непростой. Достаточно сказать, что он одновременно и речной и морской. Он стоит на реке Маас, протекающей по чрезвычайно развитой промышленно части европейского континента. А один из городов, которые стоят на ней – Люттих[24]. Важнейший центр европейского производства оружия…

Северное море, в основном коварное и неспокойное – сейчас порадовало своей тишиной, и они прибыли в Роттердам немного раньше срока. Роттердам – уже тогда был больше портом, чем городом, куда ни кинь взгляд – угольные, пшеничные, нефтяные терминалы. Там – Щербатов, покрутившись по вокзалу и откушав в вокзальном ресторане – тогда они были еще ресторанами высшего класса, а не закусочными как сейчас – сел на местный поезд, идущий в Люттих. По пути – он тупо смотрел на мелькающие за окном картины – маленькие, почти игрушечные поселки, прорытые каналы, со всех сторон окружающие острова с зеленой травой неправдоподобно правильной формой. Все здесь, в Европе – было каким-то неправильным. Хотя и не таким как в России. Он не любил Европу, с ее маниакальной правильностью, квадратностью, насаждаемой немцами тягой к порядку. Только в Англии он понял, что он – англичанин, случайно родившийся в России и за это ее ненавидящий. Странный чудак, с тягой и терпимостью к разнообразию, скептически относящийся к власти в любой ее форме. Европа тоже в последнее время пошла по неправильному пути, насыщаясь прусским духом. Тоже во многом русским – одни фамилии «германских» офицеров чего стоят. Фон Бредов, фон Белов, Гaдов, Бокин, Деникен (Деникин), фон Тресков, Штрелов (Стрелов), фон Лоссов (Лосев). Прусское дворянство, офицерство – сейчас захватившее всю Европу.

Люттих – был городом необычным, возможно даже единственным на всю Европу – в Ухерском Броде[25] такого не было. Здесь торговали оружием и жили оружием, причем практически любым – Бельгия славилась промышленностью и имела отличный доступ к морю. Потому – в городе действовало сразу несколько постоянных оружейных выставок и люди прогуливались мимо экспозиций пулек, танков, автоматов и винтовок, выставленных так, как в других городах выставляют на продажу… скажем, авто.

Сойдя с поезда на Льеж Гийемен – Щербатов посмотрел на часы. Время еще было – немного, но было. Они не договаривались о встрече – но он знал распорядок дня своего основного европейского контрагента.