Врата судьбы

– Не совсем. Существует проблема Паркинсона, проблема Мери Джордан и, наверное, еще куча других проблем. «Мери Джордан умерла не своей смертью», а следующее сообщение гласит: «Это сделал один из нас». Что же имелось в виду – один из членов семьи Паркинсонов или кто-то, кто просто жил в доме? Можно предположить, что было два или три основных члена семьи, а потом старшие Паркинсоны, да еще тетушки Паркинсонов, у которых могли быть совсем другие фамилии, или племянники и племянницы Паркинсонов тоже с разными фамилиями. А ведь в доме жили еще горничная, служанка, кухарка, наверняка и гувернантка, а может быть, еще и приходящая прислуга, выполнявшая разные случайные работы, – впрочем, это было слишком давно, в те времена приходящих прислуг не держали, – одним словом, полный дом народу. В те времена в домах обитало гораздо больше людей, чем сейчас. Итак, Мери Джордан могла быть служанкой, или горничной, или даже кухаркой. Но почему кому-то понадобилось, чтобы она умерла не своей смертью? Я хочу сказать, кому-то нужно было, чтобы она умерла, в противном случае нельзя было бы сказать, что она умерла не своей смертью, ее смерть считалась бы естественной, разве не так? Послезавтра утром я снова отправляюсь со светским визитом, будем пить кофе.

– Ты чуть ли не каждое утро ездишь куда-нибудь пить кофе.

– Ну и что, это совсем неплохой способ познакомиться с людьми, которые живут по соседству. Наша деревушка совсем небольшая. А люди постоянно рассказывают о своих старых тетушках или старинных знакомых. Я постараюсь расспросить миссис Гриффин, ее, по-видимому, считают важной персоной в этих краях. Мне кажется, она железной рукой правит этим приходом. Ты и сам это видишь. Викария она держит прямо-таки в ежовых рукавицах, так же как и доктора, и его помощницу, приходскую медицинскую сестру, а также всех остальных.

– А не может ли тебе помочь эта приходская сестра?

– Не думаю. Ее уже нет в живых. Я хочу сказать: той, что была при Паркинсонах, нет в живых, а та, что работает сейчас, находится здесь совсем недавно. И местные дела ее не интересуют. Я даже не уверена, что она вообще знает о существовании Паркинсонов.

– Господи, – в отчаянии проговорил Томми, – как бы мне хотелось, чтобы мы могли забыть об этих Паркинсонах.

– Ты хочешь сказать, что тогда у нас не было бы никаких проблем?

– О господи! – воскликнул Томми. – Снова проблемы.

– Это все Беатриса, – сказала Таппенс.

– При чем тут Беатриса?

– Это она стала употреблять это слово. Собственно, даже не она, а Элизабет. Поденщица, которая приходила к нам убирать до Беатрисы. Она приходила ко мне и говорила: «О, мэм, могу я с вами поговорить? Вы понимаете, у меня проблема». А потом по четвергам стала ходить Беатриса и, наверное, переняла от нее это слово. У нее тоже появились проблемы. Речь идет о тех или иных неприятностях, только теперь их модно называть проблемами.

– Ну ладно, – сказал Томми. – На этом и согласимся. У тебя проблемы. У меня проблемы. У нас у обоих проблемы.

Он удалился с тяжелым вздохом.

Таппенс медленно сошла вниз по лестнице, качая головой. Ганнибал подошел к ней, виляя хвостом и морща нос в предвкушении удовольствия.

– Нет, Ганнибал, – сказала Таппенс. – Ты уже погулял. Тебя уже выводили утром.

Ганнибал дал ей понять, что она ошибается, никакой прогулки не было.

– Ты самый лживый пес на свете. Я не знаю другого такого обманщика, – сказала ему Таппенс. – Ты ходил гулять с папочкой.

Ганнибал сделал еще одну попытку – различными позами он стремился убедить свою хозяйку, что собака вполне может погулять еще раз, если только хозяйка согласится принять его точку зрения. Разочаровавшись в своих устремлениях, он поплелся вниз по лестнице и тут же принялся громко лаять и изображать серьезное намерение ухватить за ногу растрепанную девицу, которая орудовала «Гувером»[4]. Он терпеть не мог этого «Гувера», и ему совсем не нравилось, что Таппенс так долго разговаривает с Беатрисой.

– Не позволяйте ему на меня бросаться, – сказала Беатриса.

– Он тебя не укусит, он только делает вид, что собирается.

– А я боюсь, что однажды он все-таки меня цапнет, – сказала Беатриса. – Кстати, мэм, могу я с вами поговорить, хотя бы минутку? У меня проблема.

– Я так и думала, – сказала Таппенс. – Что же это за проблема? Между прочим, не знаешь ли ты какую-нибудь семью – нынешнюю или из тех, кто жили здесь раньше, – по фамилии Джордан?

– Джордан, дайте подумать. Нет, право, не могу ничего сказать. Джонсоны здесь, конечно, были. Одного из констеблей определенно звали Джонсоном. И еще одного почтальона. Джордж Джонсон. Это был мой дружок, – сообщила она, смущенно захихикав.

– И ты никогда не слышала о Мери Джордан, которая умерла?

Беатриса только с удивлением посмотрела на Таппенс и покачала головой, снова берясь за пылесос:

– У вас тоже проблемы?

– Ну а что за проблема у тебя?

– Надеюсь, вам не очень неприятно, что я у вас спрашиваю, мэм, но я оказалась в довольно странном положении, вы понимаете, мне ужасно неприятно…

– Ну, говори скорее, а то мне нужно уходить, я приглашена в гости.