Врата судьбы

Ганнибал демонстрировал неукротимое желание спустить женщину с лестницы.

– Он хочет, чтобы вы отсюда убрались, – объяснил Томми. – И настроен очень решительно. Ему нравится кусать людей, выходящих через переднюю дверь. А вот и ты, Альберт… Мне кажется, ты должен был стоять за другой дверью. Так тебе удалось увидеть, что здесь произошло?

Альберт кивнул в сторону двери гардеробной на другой стороне комнаты.

– Я все прекрасно видел. Через трещину в филенке. Да. Она положила что-то в чашку мадам. Точно. И очень аккуратно. Справилась с этим, как заправский фокусник.

– Я не понимаю, о чем вы, – сказала мисс Маллинз. – Я… Боже мой, мне давно пора идти. У меня назначена встреча. И очень важная.

Она выскочила из комнаты и бросилась вниз по ступенькам. Ганнибал бросился за ней. Криспин не стал так торопиться, но тоже вышел вслед за ними.

– Надеюсь, что она быстро бегает, – сказала Таппенс. – Если нет, то Ганнибал ее догонит. Послушай, он отличная сторожевая собака, правда?

– Таппенс, это был мистер Криспин, которого прислал мистер Соломон. Пришел как раз вовремя, правда? Думаю, он выжидал, чтобы посмотреть, что же здесь произойдет. Не разбей эту чашку и ничего из нее не выливай, пока мы не перельем все содержимое в бутылку. Его проанализируют, и тогда мы узнаем, что же тебе подсыпали. А теперь надень свое лучшее платье и приходи в гостиную. Сегодня перед ланчем мы немного выпьем.

II

– Ну, что ж, – сказала Таппенс, – полагаю, мы так и не узнаем, что все это значило и для чего все это.

Она раздосадованно покачала головой и, встав с кресла, подошла к камину.

– Ты что, хочешь зажечь огонь? – спросил Томми. – Позволь я сам это сделаю. Тебе не велено много двигаться.

– С моей рукой все в абсолютном порядке, – заметила Таппенс. – Можно было бы подумать, что я ее сломала или что-то в этом роде, но это простая царапина.

– Никакая это не царапина, – сказал Томми. – Это огнестрельная рана. Тебя ранили в бою.

– Кажется, это действительно был бой, – согласилась Таппенс. – Настоящий, без дураков!

– Все в порядке, – сказал Томми. – Мне кажется, что мы очень удачно разобрались с этой Маллинз.

– Ганнибал, – заметила Таппенс, – вел себя просто прекрасно.

– Да, – согласился Томми. – Он нам все рассказал. И успел нас предупредить. Ведь это он бросился в заросли кортадерии. Носом почуял опасность. У него прекрасный нюх.

– А вот меня мой нюх ни о чем не предупредил, – пожаловалась Таппенс. – И мне показалось, что ее появление было Божьим даром в ответ на мои молитвы о помощнике. Правда, я совсем забыла, что нанимать мы можем только того, кто работал у мистера Соломона… Мистер Криспин тебе еще что-нибудь говорил? Хотя, скорее всего, его имя не Криспин…

– Вполне возможно, – согласился Томми.

– Он что, тоже прибыл для того, чтобы что-то вынюхивать? Тогда нас чересчур много здесь собралось.

– Нет, – ответил Томми. – Не думаю, что он что-то здесь вынюхивал. Его, скорее всего, послали сюда для охраны. Охранять тебя.

– Охранять меня, – повторила Таппенс. – И тебя, наверное. А где же он теперь?

– Думаю, что разбирается с мисс Маллинз.

– Наверное… Удивительно, как после таких волнений хочется есть. Я бы сказала, просто смертельно. Знаешь, мне кажется, что с самым большим удовольствием я бы съела сейчас горячего краба с соусом из сметаны и чуточкой карри.

– Ты поправилась, – заключил Томми. – Мне всегда приятно, когда ты вот так говоришь о еде.

– А я никогда и не болела. Я была ранена, а это совсем другое дело.

– В любом случае, – сказал Томми, – ты, как и я, должна была догадаться, что когда Ганнибал предупредил нас, что враг совсем рядом, в гуще кортадерии, то это была сама мисс Маллинз, переодетая в мужской костюм. Именно она в тебя и стреляла.

– Но ведь тогда мы решили, что она сделает еще одну попытку, – напомнила Таппенс. – Меня с моей раной уложили в постель, и мы все подготовили. Не так ли, Томми?

– Именно так, – согласился ее муж. – Именно так. Мне казалось, что она не будет откладывать вторую попытку в долгий ящик, особенно когда узнает, что одна из пуль все-таки задела тебя и ты «прикована» к кровати.

– И тогда она пришла ко мне, полная женского сочувствия, – сказала Таппенс.

– И все наши приготовления, мне кажется, сработали. Альберт был на страже, наблюдая за каждым ее шагом, за каждым движением…

– А еще он, – напомнила Таппенс, – принес мне поднос с кофе, поставив на него лишнюю чашку для посетительницы.

– А ты видела, как Маллинз – или Додо, как называет ее Криспин – положила яд в твою чашку?

– Нет, – призналась Таппенс. – Моя вина, но я ничего не видела. Понимаешь, мне показалось, что она за что-то задела и перевернула столик с нашей прекрасной вазой, а потом рассыпалась в извинениях, и я, естественно, стала смотреть на вазу и думать, можно ли ее склеить. Так что я не видела, что она делала в тот момент.

– Зато Альберт видел, – заметил Томми. – Видел через щель в филенке, которую он расковырял так, чтобы сквозь нее можно было смотреть.