Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— И что же нам нужно делать? — спросил он. — Я, конечно, сделаю все что смогу… но есть сомнения… Я совсем не уверен, что смогу сейчас многое… Тем более, что никаких конкретных предложений нам не поступало.

— И вряд ли поступит, — полковник Пайкэвей с удовольствием затянулся очередной сигаретой. — Во всяком случае, не от меня. Думаю, Робинсон также ничего вам не сказал. Толстяк умеет держать язык за зубами. Поэтому я вкратце обрисую вам ситуацию. Вы же знаете, что творится в мире. Мошенничество, корыстолюбие, нигилизм молодежи, культ насилия, террор, наконец, — почти как во времена Гитлера. Полный набор. И все так переплетено и запутано, что разобраться в этом нет никакой возможности. Общий рынок… Нет, штука, конечно, хорошая, спору нет, без него сейчас никуда, но только не в нынешнем же его виде. Европа должна стать единой по-настоящему, а не на бумаге. Нам нужен союз стран, живущих по законам цивилизованного общества. Однако, если этого нет и если что-то идет не так как хотелось бы, этому обязательно должна быть причина. А если есть причина, необходимо найти ее истоки, корни, так сказать. И в этом отношении нашему желтокожему слону просто цены нет — от него ничего не укроется.

— Вы о мистере Робинсоне?

— О ком же еще? Между прочим, недавно ему хотели присвоить титул пэра[101], так он и слышать об этом не захотел. Он, видите ли, слишком занят. Вы, кстати, имеете представление, чем?

— Полагаю, — сказал Томми, — деньгами.

— Верно. В деньгах он разбирается от и до. Знает, не только откуда они берутся, но и — что особенно интересно — куда исчезают, а также кто стоит за каждым банком и крупным промышленным монстром. И, поскольку все в этом мире завязано на деньгах, ему волей-неволей приходится вникать во все. Поэтому он прекрасно осведомлен об истинных виновниках тех или иных событий, знает всех, кто причастен к торговле наркотиками, знает всех наркодельцов в частности и рынок оборота наркотиков в целом. И еще он прекрасно разбирается в психологии нынешних олигархов. Ему лучше других известно, что владельцев больших состояний уже не радуют ни дома, ни «роллс-ройсы»[102] — им нужно только одно: чтобы их капитал прирастал до бесконечности, несмотря на огромный разрыв между бедными и богатыми, все возрастающее число обездоленных и угрозу социального взрыва… Согласен, всеобщее равенство ни к чему, а вот хоть какая-то социальная справедливость совсем бы не помешала. Миру нужно, чтобы сильные помогали слабым, богатые — бедным, и чтобы каждый хороший и честный человек мог уважать себя хотя бы на одном этом основании, — полковник стряхнул пепел с сигареты. — Финансы! Все так или иначе упирается в финансы: в то, где крутятся деньги, как они крутятся, куда уходят и на какие цели. Так вот… В свое время известные люди, имевшие много власти и не лишенные мозгов, проводили кое-какие секретные операции с привлечением весьма больших капиталов. Но было это очень давно, а мы узнали совсем недавно. Так вот, нужно выяснить, кто сейчас за всем этим стоит. В то время «Ласточкино гнездо» было чем-то вроде их штаба. А позднее в Холлоукее происходили и еще кое-какие вещи. Слыхали про некоего Джонатана Кейна?

— Имя знакомое, — не слишком уверенно ответил Томми. — Вот только никак не вспомню…

— Сначала им восхищались — я имею в виду, до того, как поняли, что такое нацизм и кто такой Гитлер. В те времена было очень много проблем, а нацизм предлагал удивительно простой рецепт их решения, всех сразу. Так вот… У Джонатана Кейна было почти все: многочисленные сторонники, и не только среди молодежи, были планы и возможность эти планы осуществить, а кроме того, были определенного рода сведения об очень влиятельных людях. Ну, вы понимаете…

Шантаж. И как раз сегодня нам крайне важно знать, кого он шантажировал и — главное — что сталось с его сторонниками. Они могут занимать важные посты, и, скорее всего, у них есть какие-то планы. Как вы понимаете, Бирсфорд, информация на этот счет очень для нас важна…

Томми кивнул.

— Я говорю не совсем определенно, так как не знаю всех подробностей. Хотя на самом деле их, наверное, не знает никто. Мы многое видели в своей жизни: войны, смуты, авторитарные режимы — и поэтому думаем, что знаем все. Но вот иногда я задаю себе вопрос: а что мы, собственно, знаем, например, о бактериологическом оружии, отравляющих веществах, о новых видах атомного оружия? У них ведь тоже были свои секреты, у них были свои химики, свои вирусологи, были и свои военные лаборатории. А вдруг те результаты, которых они достигли, никуда не исчезли, вдруг они мирно хранятся у верных людей или у их детей, вдруг они все еще пылятся в банковских или адвокатских сейфах или у прочих юридических лиц… Конечно же, большинство этих секретов безнадежно устарело, но где гарантия, что хотя бы немногие из них актуальны и по сей день и ждут не дождутся своего часа… — полковник Пайковэй распечатал пачку сигарет и закурил, переводя дух.

Томми, одуревший от значимости выпавшей на их с Таппенс долю миссии — или от клубов табачного дыма — только кивал и слушал.