Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— От моего изыскателя, — важно произнес Томми. — Вернее, изыскательницы. Она рыщет по всей Англии, то и дело заскакивает в Сомерсет-Хаус за данными о смертях, браках и рождениях, просматривает газетные подшивки и анализирует статистику. Очень толковая.

— И красивая?

— Отнюдь.

— Слава богу, — облегченно вздохнула Таппенс. — У тебя ведь сейчас очень опасный возраст, Томми. В твои годы мужчину так и тянет обзавестись красивой помощницей!

— Неужели ты мне не доверяешь? — изумился Томми.

— Все подруги в один голос убеждают меня не делать этого.

— И где ты только находишь таких глупых подруг?

Глава 5 Разговор с полковником Пайкэвеем

Томми медленно ехал по улицам своей молодости и вспоминал прежние годы. Когда-то очень уже давно они с Таппенс жили в районе Белсайз-парка[93] и каждый день гуляли по Хэмпстед-Хиту с Джеймсом, их тогдашним псом. Джеймс всегда умел настоять на своем. Выходя из дому, он тут же сворачивал налево — к Хэмпстед-Хит — и решительно пресекал все попытки Таппенс и Томми развернуть его в другом направлении, чтобы пройтись по магазинам. Упрямый, как все силихем-терьеры[94], он валился на тротуар, вываливал язык и мученически закатывал глаза. После этого ни один прохожий не мог удержаться от того, чтобы не высказать Томми и Таппенс свое о них мнение: «Вы что же это мучаете животное? Неужели не видите? Песик устал. Ему жарко. Вас бы так! Бывают же такие хозяева!»

Вскоре Томми отбирал у Таппенс поволоки принимался энергично дергать Джеймса, пытаясь поднять его на ноги.

«О Господи, — говорила Таппенс, — на нас же все смотрят. Ты что, не можешь взять его на руки?!»

«Что? Ты хоть знаешь, сколько он весит?»

Джеймс, сильно напоминавший туго набитую сардельку, воспользовавшись паузой, перекатывался на другой бок и снова разворачивался мордой в желаемом направлении.

«Бедный песик. Вот же не повезло с хозяевами!» — сочувствовали прохожие.

Джеймс закатывал глаза.

«Пожалуй, — сдавалась Таппенс, — по магазинам мы пройтись всегда успеем. Давай уж лучше отведем Джеймса, куда он хочет. Не тащить же тебе его, в самом деле, на руках».

Джеймс поднимал голову и махал хвостом. «Давно бы так, — означало это. — А теперь — в Хэмпстед-Хит!».

Джеймс, что ни говори, был прирожденным лидером.

Еще вчера указанный в письме адрес удивил Томми. Когда он в последний раз встречался с полковником Пайкэвеем, тот обитал в тесной задымленной комнатенке в Блумсбери[95]. Теперь же у него было новое жилье — маленький ничем не примечательный домик у самой вересковой пустоши неподалеку от места, где родился Ките[96]. Впрочем, последнее обстоятельство на обители полковника совершенно не отразилось.

Он позвонил, и ему открыла старуха, очень точно соответствовавшая представлениям Томми о ведьмах: ее острый крючковатый нос почти соприкасался с таким же острым подбородком; а маленькие злые глазки неприязненно рассматривали посетителя.

— Могу я видеть полковника Пайкэвея?

— Не думаю, — ответила ведьма. — А вы кто?

— Моя фамилия Бирсфорд.

— Понятно. Тогда проходите.

— Я могу оставить машину на улице?

— А что ей сделается? Только двери получше заприте.

Томми выполнил инструкцию и последовал за старухой.

— Один пролет, — отрывисто бросила она. — Короткий.

Запах табака ощущался уже на лестнице. Ведьма постучала и, не дожидаясь ответа, сунула голову в дверь и прокаркала: «Похоже, тот самый тип, которого вы хотели видеть». Она нехотя посторонилась, и Томми вступил в хорошо знакомую атмосферу табачного дыма. Моментально закашлявшись, он подумал, что вряд ли смог бы узнать полковника Пайкэвея вне этой дымовой ауры и без его любимого кресла с потертыми до дыр подлокотниками. Полковник изрядно постарел. При появлении Томми он недовольно вскинул голову.

— Прикройте дверь, миссис Коупе, — сказал он. — Вы напустите сюда холодного воздуха.

Томми обреченно вздохнул и приготовился вдыхать никотиновые пары до самого своего конца: скорого, полагал он, и неизбежного.

— Томас Бирсфорд, — задумчиво проговорил полковник Пайкэвей. — Надо же. Сколько лет прошло…

Томми об этом не хотелось даже и думать.

— Вы тогда, — продолжал полковник Пайкэвей, — приходили ко мне с мистером, как бишь его? Впрочем, неважно. «Как розу ты ни назови, приятным будет аромат»[97]. Это Джульетта[98] сказала, да? Вечно они у Шекспира несут какую-то чушь. Поэт… что с него взять? А «Ромео и Джульетта» мне никогда не нравились. Оба. Самоубийство из-за любви! Как будто убийств уже мало! Ну да ладно. Садитесь, юноша, садитесь.

«Юноша» не стал спорить и воспользовался приглашением…

— Надеюсь, вы не против, сэр, — сказал он, снимая с единственного в комнате стула огромную стопку книг.

— Нет-нет, смахните все это на пол. Наводил тут кое-какие справки. Должен признаться, рад вас видеть. Вы определенно возмужали. Но вид на редкость цветущий. Инфарктов, стало быть, пока не было?

— Бог миловал, — ответил Томми.