Врата в рай

Я читал ей вслух любимые отрывки, действительно блестящие и оригинальные, хотя, конечно, весь роман действительно блестящий и оригинальный, и очень скоро она так увлеклась, что заулыбалась, а потом и засмеялась. Она засыпала меня вопросами о Ниле Кэссиди, Адлане Гинзберге и Грегори Корсо, а также о всех тех, кто вдохновил автора. Это были битники из Сан-Франциско: поэты и писатели пятидесятых, которых безжалостно смели со сцены дети цветов шестидесятых еще до того, как мы успели достаточно повзрослеть, чтобы понять, что к чему. Когда мы учились в школе, новейшая история литературы была самым неоднозначным предметом. А потому меня не слишком-то удивило, что Лизу, которая практически ничего не знала о битниках, так потрясла проза Керуака.

Наконец я дошел до того забавного места, где Сэл с Дином приезжают в Денвер и Дин, благородно возбудившись, начал быстро — быстро красть одну машину за другой, а бедные копы терялись в догадках, что происходит. Затем я прочел ей тот отрывок, где они едут в Нью-Йорк на лимузине и Дин предлагает Сэлу представить, что было бы, если бы машина на самом деле принадлежала им и по этой дороге можно было добраться до Мексики и Панамы, а может, даже проехать через всю Южную Америку…

Тут я остановился.

Мы только что проскочили Шривпорт, штат Луизиана, и направлялись прямо на юг.

Она упорно смотрела вперед широко раскрытыми глазами, моргая время от времени, словно пыталась что-то разглядеть сквозь туман. Потом она повернулась ко мне, будто хотела что-то сказать, но передумала и снова уставилась на дорогу.

— А ведь эта дорога все еще где-то здесь. Точно-точно, — заметил я. — Через Мексику, Центральную Америку в Рио… И мы можем арендовать машину получше этой. Черт! Можем сесть на самолет, можем сделать все, что угодно…

В ответ — только молчание.

Я сделал именно то, что строго-настрого себе запретил. Я действовал слишком напористо, и это наверняка не сработает.

Стрелка спидометра снова подбиралась к ста. Лиза вдруг заморгала. Ну, вот и слезы появились! Но показания спидометра она все-таки увидела и слегка сбавила скорость.

Потом она снова ушла в себя — лицо бледное, губы дрожат. Казалось, у нее вот-вот начнется истерика. Однако она сумела собраться, взгляд снова стал холодным, руки твердо держали руль.

Через какое-то время я отложил книгу, достал фляжку «Джонни Уокера» и от души приложился. Читать я больше не мог.

Когда мы проехали Батон-Руж, она спросила:

— У тебя паспорт с собой?

— Нет, остался в апартаментах в Новом Орлеане.

— Проклятье! — выругалась она.

— А твой?

— У меня с собой.

— Ну так, черт побери, мы можем заехать за моим паспортом, выписаться из отеля, отправиться в аэропорт и улететь первым же рейсом куда угодно.

Она подняла на меня печальные глаза и так долго не отводила взгляда, что мне пришлось придержать руль.

Еще не стемнело, а мы уже ехали по узким улочкам Французского квартала. И только тогда она разбудила водителя.

Мы вылезли из машины, помятые, уставшие, голодные, обвешанные бумажными пакетами со всяким барахлом, и пошли по мощеной дорожке нашего отеля.

Перед тем как подойти к стойке портье, она повернулась и спросила:

— Ты действительно этого хочешь?

— Спорим, что ты заранее знаешь ответ.

Я пристально на нее посмотрел и увидел страх в округлившихся глазах на побелевшем лице. Я хотел спросить: от чего мы бежим? Почему все именно так? Лиза, ну скажи же, черт побери, что ты меня любишь! Давай пошлем все куда подальше!

— Для вас тут полно сообщений, — заявила дама за стойкой.

Я еще очень много чего мог сказать Лизе, но не стал. Так как знал, что сейчас правила игры устанавливает именно она.

— Иди, забери свой паспорт, — прошептала она, буквально впившись ногтями мне в руку. — Я тебя в машине подожду. Возвращайся скорее.

— А у вас уже и компания подобралась, — заметила дама, обернувшись в сторону стеклянных дверей в сад. — Вон те два джентльмена уже давно дожидаются. Можно сказать, весь день.

Лиза подскочила как ошпаренная и проследила за взглядом портье. Ричард, наставник кандидатов, стоял в садике, спиной к входу в коттедж, и смотрел на нас. А Скотт, несравненный старший инструктор, затушив сигарету, лениво поднимался со скамейки.

28. Эллиот. Стены Иерихона

Они оба были в одинаковых темных, слегка мрачноватых, но безупречных костюмах. Когда мы пересекли двор и зажгли свет в коттедже, они приветствовали нас весьма любезно, можно даже сказать, жизнерадостно.

В комнатах все было на своих местах, но, судя по густому облаку сигаретного дыма, они явно успели побывать в номере.

Ричард хмурил кустистые брови, но при этом широко улыбался. Со стороны он казался огромным, хотя был всего лишь на пару дюймов выше меня. Скотт, чуть пониже, но гораздо грациознее, в шикарном костюме с Мэдисон-авеню, выглядел не менее атлетически сложенным.

Я понял, что начал оценивать их физические данные.