Врата в рай

— Конечно, при любой возможности, — густо покраснев, сказал я. — Хотя они больше следят за водой и мылом, а еще имена выкрикивают. А на все остальное у них и времени нет.

И это говорю я?! Говорю ей?!

— Ты крепкий парень. Так ведь? — спросила она, и снова без тени иронии.

— Если это доставит вам удовольствие, мэм. — Вот теперь полноценный ритуальный ответ. Но прозвучал он почему-то чертовски саркастически.

А сердце билось часто-часто и очень громко.

Но она снова улыбнулась, хотя и довольно сдержанно.

— Почему ты меня боишься? Тебя что, никогда не наказывала женщина?

— Не слишком часто, мэм.

Я вдруг почувствовал, что у меня перехватило горло. Наказывали. Но лишь те утонченные создания в викторианских спальнях в доме у Мартина, которые только начали прививать мне вкус к этому, сводя меня с ума. А еще русская графиня на загородной вилле, которая просто любила наблюдать.

— Ты что, слишком хорош, чтобы тебя наказывала женщина? — прошептала она. Ритуальный вопрос.

— Нет, если женщина хорошая, — ответил я. «Черт возьми, Эллиот! Да заткнешься же ты наконец!»

Но она засмеялась. Она попыталась это скрыть, чуть повернув голову, но я отчетливо слышал этот грудной мягкий смешок.

Я представил себе, как целую ее, осыпаю поцелуями, расстегиваю перламутровые пуговки и стягиваю вниз кружевную блузку. Я уже не мог думать ни о чем другом. Я хотел сжимать ее в объятиях, покрывать поцелуями, раздвигать языком ее губы. Здорово! Похоже, я здорово влип. Дошутился.

Почему у меня с ней ничего не получается? Я имею в виду тот слепой ужас, что охватил меня в павильоне и в зале.

— Эллиот, неужели ты так боишься меня?

Я чувствовал, что у меня лицо пошло красными пятнами, но в темноте она, к счастью, не могла этого заметить.

— А по голосу не скажешь, — не сдавалась она.

Я видел белое кружево, ниспадающее с ее груди. Я видел светлую полоску кожи на высокой шее. Ее голос затрагивал некие потаенные, но очень чувствительные струны моей души.

— Я боюсь, — произнес я.

Повисло неловкое молчание.

— Возможно, и правильно делаешь, что боишься, — сказала она доверительным тоном. — Я страшно недовольна, что ты заварил всю эту кашу. И ты у меня еще пожалеешь об этом.

Я судорожно сглотнул, стараясь смахнуть с лица эту идиотскую ироническую ухмылку.

Она поднялась на цыпочки, коснувшись волосами моего обнаженного плеча и обдав меня ароматом духов. Я почувствовал ее губы на своих губах, и между нами пробежал электрический разряд такой силы, что ее кружевная блузка затрещала от прикосновения к моей голой груди. Двойной шок, от которого я даже задохнулся. Она приоткрыла свой влажный маленький ротик. Я почувствовал, что мой член уперся в ее юбку. Она вдруг отпустила меня, отступив назад. Я подался вперед, повиснув на кожаных ремнях, и впился губами ей в шею, не дав увернуться.

— Прекрати сейчас же! — велела она, быстро отскочив в сторону.

— Я твой раб, — прошептал я. Причем я действительно имел это в виду. И все же не смог удержаться, чтобы не добавить: — А кроме того, мне никак не освободиться от этого проклятого крюка.

От удивления она не нашлась что сказать, да к тому же была слишком разгоряченной. Она только стояла и смотрела на меня, потирая то место, куда я ее поцеловал, словно ее укусили, чего я, естественно, не делал.

— Ты просто неисправимый сукин сын! — сердито воскликнула она, окинув меня испытующим взглядом.

— Я этого не хотел, — ответил я с искренним раскаянием в голосе, так как понял, что здорово вляпался. — Честно не хотел. На самом деле я ехал сюда с твердым намерением соблюдать все правила. И не думал, что у меня будут такие неприятности.

— Заткнись!

Да, сложный момент. Кровь пульсировала у меня в висках и еще кое-где. Интересно, а есть ли у них здесь тюрьма для по-настоящему плохих парней? Может, их, скованных одной цепью, как каторжников, заставляют копать канавы. Могу ли я рассчитывать на справедливый суд? Будет ли она свидетельствовать против меня? Отправить Мартину телеграмму с просьбой о снисхождении? Нет, не стоит.

Она осторожно ко мне приблизилась, словно к дикому зверю. Я старательно отводил глаза.

— А теперь я собираюсь еще раз тебя поцеловать, — прошептала она. — А ты будешь стоять смирно.

— Да, мэм.

Она подошла справа, но так, чтобы не слишком тереться об меня, и между нами снова пробежал разряд в 300 вольт, причем на сей раз я почувствовал, что и она вся пылает. Я даже подумал, что могу кончить, просто поцеловав ее. Так было горячо.

Она слегка прислонилась ко мне и приобняла меня. А потом неожиданно отпустила. Ну что ж, восхождение на Эверест!

— Я буду ждать тебя, Эллиот, — произнесла она.

— Да, мэм, — ответил я, не в силах поднять на нее глаза.

Она ушла, и звук ее удаляющихся шагов отдавался в душе невыносимой болью.

10. Лиза. Малолетняя Мисс Америка

Я шла к административному зданию, точно за мной гнались.