Врата в рай

— Ты нужна мне, — твердил он. — Мне необходимо тобой обладать, обладать всецело, заставить тебя почувствовать все, что ты можешь почувствовать. Господи, да если бы не мои понятия о чести и не врожденная деликатность, я никогда тебя отсюда не отпустил бы! Как ты не можешь понять: ведь это так волнующе — снова и снова открывать завесы, переходить черту. Я наряжу тебя для поездки в оперу, посажу тебя рядом в ложе, запретив разговаривать и шевелиться, а затем отвезу домой, свяжу и овладею тобой. Я заставил бы тебя каждый день бегать по саду. Обнаженной. Как только ты вернешься из университета… — «Я бы… Я бы… Я бы…» — Господи, ты ведь знаешь, что хочешь этого, хочешь принадлежать мне, ты действительно принадлежишь мне…

И вот, оказавшись посреди ночи совершенно одна на шоссе, я поймала попутку на Сан-Франциско, а шофер все бубнил и бубнил: «Студентки вроде тебя не должны садиться в машину к незнакомым мужчинам».

И после этого долгие месяцы сплошных отказов: нет, я не могу, я не хочу, нет и еще раз нет. Я буду учиться, я поеду в Европу, я стану тем, кто в нашем мире считается нормальным. Я влюблюсь, выйду замуж, рожу детей. Я буду, я буду… Я горю в огне. Я в аду.

Жан Поль был просто вне себя и очень недоволен мной:

— Ты моя лучшая ученица. Ты мой шедевр.

— Ты не понимаешь. Это засасывает меня. Если я сделаю это снова, то уже не вернусь. Да пойми ты наконец! Это пожирает все на своем пути. Я уже начала сходить с ума.

— Это именно то, что ты хочешь! — сердито прошипел он. — Ты не можешь обмануть меня! Ты рождена для этого, ты рабыня, и без хозяина твоя жизнь не будет полноценной!

— Не звони мне больше. Никогда.

Стук в дверь? Стук в дверь моих грез?

Я села на кровати. Неясные отзвуки разговоров, доносящиеся из сада. Это гости гуляют по аллеям. Тьма начала понемногу рассеиваться, очертания деревьев за окном стали более реальными.

Да, конечно, стук в дверь, но такой осторожный, что можно было подумать, будто мне послышалось. И странное чувство, что там, за дверью, стоит Эллиот Слейтер. Нет. Невозможно. Они отправили его вниз, а может, даже заковали в кандалы.

И, ради всего святого, с чего это я взяла, что даже если бы он и смог, то обязательно пришел бы в эту комнату!

Я зажгла ночник на столике, и дверь открылась. Полоска желтого света из коридора и обнаженная фигура, абсолютно идеальная, хотя здесь все фигуры идеальные, но для Эллиота Слейтера слишком маленькая. Это оказался Майкл. Он снова вернулся и явно пытался разглядеть меня в темноте.

— Лиза!

— Что такое, Майк? — спросила я полусонным голосом, еще не очнувшись от грез. Похоже, прошлое — самый сильный наркотик.

— Лиза, они ждут тебя в офисе. Говорят, что ты, должно быть, плохо положила трубку.

Нет. Такого просто не может быть. Я никогда не снимаю трубку просто так, тем более в первый же вечер…

И все же краем глаза я заметила на телефонном аппарате мигающий огонек. Звонок. Что случилось со звонком? И тут я вспомнила, что, вернувшись, собственноручно отключила его.

— Ричард говорит, у них там девчушка с липовыми документами, — объяснил Майкл. — Она слишком молода, чтобы ходить на балы для выпускников.

— И какого черта она здесь делает?! — возмутилась я.

— Лиза, если бы я знал об этом месте, когда мне было семнадцать, то спустился бы сюда на парашюте! — Майкл уже стоял у открытого шкафа, собираясь помочь мне одеться.

Я еще немного посидела, проклиная их за то, что так срочно вызвали меня. Но лучше уж там, чем этот сон не сон, эти грезы не грезы.

— Майк, поищи-ка в баре хорошего красного вина. Я сама оденусь.

9. Эллиот. Сумеречный гость

Было темно. А я, похоже, от чего ушел к тому и пришел. Голова опущена вниз, запястья привязаны к крюку, совсем как на яхте. И вот так уже вторую ночь подряд. Хороших вам снов! Рядом со мной были и другие рабы. Время от времени дверь открывалась, и вошедший слуга обходил ряды наказанных, натирая маслом воспаленные ноги и ягодицы. Сказочное ощущение. Еще реже слуга обносил нас водой, разрешая сделать только один глоток.

Весь день и вечер мы убирали туалеты: но не ванные комнаты в апартаментах и бунгало, а места общего пользования на всех этажах всех помещений Клуба, при бесчисленных комнатах отдыха и бассейнах. Поистине рабский труд, на карачках, со швабрами и жесткими щетками. Мускулистые слуги, выводившие нас на работу, жизнерадостная команда настоящих самородков, трудились, не жалея носков сапог и обязательных кожаных хлыстов.

Даже в борделе вряд ли удастся состряпать что-либо, настолько унижающее человеческое достоинство, а именно: необходимость неукоснительного выполнения любых приказов. Итак, они в течение восьми часов старались довести вас до наивысшей точки, предварительно позаботившись о том, чтобы вы ее никогда не достигли.

Салоны и бары, красивые и холеные люди, которые проходили мимо, даже не удостаивая вас взглядом, — все это еще больше усиливало утонченную пытку. А слуги не упускали возможности игры в одни ворота, просто чтобы напомнить вам, что такое наивысшие точки.