Врата вечности

Но кровь не пролилась. В последнее мгновение гамадриада Дапн увидела туди Вейжа, безмолвной тенью стоявшего за спиной Киангу. И, бесстрашно выйдя вперед, она гневно воскликнула:

— Вейж! Неужели ты встал на сторону подлого кобольда?

— Дапн! — удивился тот, узнав гамадриаду, которую до этого скрывала громадная спина нгояма. — А разве ты не сторонница Джеррика?

— Уже нет! Я пришла, чтобы покарать его. А ты?

— А я собираюсь лишить его власти, которую он узурпировал.

— Тогда почему твоя армия готова начать сражение с моей армией?

— Но ведь это твоя армия напала на мою армию.

Тафари и Киангу с удивлением слушали этот разговор. Они были воинами, а не политиками, как гамадриада Дапн и туди Вейж, и считали, что сначала должны прозвучать звуки битвы, а уже затем слова примирения.

Но на этот раз решали не они.

— Тафари, опусти копье, — сказала гамадриада, ласково кладя руку на могучее плечо нгояма. — Это наши союзники.

— Киангу, вложи меч в ножны, — приказал туди. — Эти воины нам не враги.

Африканский дух и терракотовый воин неохотно опустили оружие. Они с недоверием продолжали смотреть друг на друга.

— Это как-то меняет наш план? — недоуменно спросил Тафари. — Мы собирались напасть на резиденцию подлого кобольда. Но почему-то медлим.

— Мы пошлем к нему парламентера, — ответила Дапн. — Теперь, когда нас так много, и наша победа уже не вызывает сомнений, мы должны проявить великодушие. Надо предложить Джеррику сдаться, чтобы избежать кровопролития. Ты согласен со мной, Вейж?

— Это не только великодушно, но и разумно, — подумав, сказал Вейж. — Мы можем одержать победу, которая не будет нам стоить ни одного воина.

Воинственные Тафари и Киангу остались недовольными этим дипломатическим решением, но не осмелились возражать. И вместо того, чтобы немедленно атаковать резиденцию, к кобольду послали парламентера с требованием о добровольной сдаче.

Филипп успел проскользнуть за ограду буквально за мгновение до того, как армии африканских духов и терракотовых воинов взяли резиденцию в кольцо. Если бы у рарога оставался выбор, то он предпочел бы сбежать. Но назад пути уже не было. Филипп хорошо знал, что обычно заговорщики пленных не берут, а жестоко расправляются с ними. И он, перестав думать о бегстве, направился к Джеррику.

Нападение на резиденцию было слишком неожиданным, чтобы по-настоящему испугать рарога. Ничто не предвещало, что духи взбунтуются. До этого много лет они вяло протестовали против гнета правления эльбста Роналда, затем с такой же апатией осуждали диктаторские замашки Джеррика. Это недовольство стало привычным, как шум океана для островитян. Но верно было и то, что иногда из океана появляется гигантская волна, которая может уничтожить все живое на острове. Филипп не знал, тот ли это случай, поэтому он хотел услышать, что о происходящем думает Джеррик.

Филипп нашел кобольда в янтарной комнате. Несмотря на позднее время, тот не спал и обрадовался появлению рарога.

— А, Филипп! — воскликнул Джеррик. — Хорошо, что ты пришел. Мне надо многое рассказать тебе.

Но Филипп не стал его выслушивать.

— Резиденция окружена вооруженными до зубов духами, — сообщил он неприятную новость. — Их очень много. И все они жаждут твоей крови.

— Это Фергюс! — в страхе воскликнул кобольд. — Коварный эльф! Он нарушил наш договор!

— Ты о чем-то договорился с Фергюсом, а я об этом ничего не знаю? — с упреком посмотрел на него Филипп.

— Какая разница, если он все равно обманул меня.

— Возможно, ты ошибаешься. Во всяком случае, Фергюса среди них нет.

— А кто же там? — искренне удивился Джеррик.

— Я расслышал голоса гамадриады Дапн и туди Вейжа. Кажется, они о чем-то спорили.

Имена Дапн и Вейжа вызвали у кобольда презрительную усмешку.

— И ты не прогнал их? — спросил он надменно. — Этих трусов и предателей?

— Это было бы не так просто. Они привели с собой тысячи африканских дикарей и восточных воинов.

Джеррик задумался. Смерть, которую он боялся, могла принять совершенно неожиданный облик. Например, нежной и слабой гамадриады Дапн. Или всегда раболепно кланяющегося туди Вейжа. Не все ли ей равно? Она всемогуща, и может себе это позволить.

— Что они хотят? — спросил он.

— Я не знаю, — ответил Филипп.

— Так пойди и узнай.

— А если они убьют меня?

— А если тебя прикажу казнить я? Не все ли тебе равно, трус, от чьей руки умирать?

Филипп неохотно кивнул, соглашаясь. Он признавал, что с этой точки зрения Джеррик был прав.

Но рарогу не пришлось никуда идти. Парламентер, посланный Дапн и Вейжем, сам принес послание, адресованное Джеррику. Его приняли в конференц-зале.

Послание было устным. И передать его вызвался Тафари. Под взглядом нгояма Филипп невольно вздрогнул. Но кобольд бесстрастно смотрел в глаза Тафари, слушая его. В минуты, когда надо было проявить мужество, кобольд словно перерождался. Страх смерти, постоянно им владевший, уступал место отчаянному бесстрашию.