Врата Войны

— Вальтер, вы что, идиот? Кто вообще дал вам право начинать войну хоть с кем-нибудь, а особенно со страной то ту сторону времени, об истинных возможностях которой вы ничего не могли знать? Как вам вообще пришло в голову безо всякой разведки отправлять туда целый полк пехоты, а потом и мотоциклетный батальон. Одно дело тихая вылазка, которую предпринял гауптман Зоммер для прояснения обстановки, и совсем другое — организованное вами фактическое вторжение на сопредельную территорию. И не надо говорить мне о том, что там тоже русские. Прежде чем начинать хоть какую-то военную операцию, необходима разведка, разведка и еще раз разведка, а вы, как Наполеон, ввязались в бой, считая, что дальше будет видно. Причем ввязались не только за себя и свою дивизию (это было бы полбеды), а за всю нашу Великую Германию. Скажите, Вальтер — вы что, гений, подобно Наполеону? Нет! Вы не гений, а идиот, которого пьяная акушерка сразу после рождения уронила головой на каменный пол. Ладно просто идиот — это было полбеды — так вы еще агрессивный идиот с самомнением и полномочиями, дерьмо за которым придется разгребать кому-то другому. Вы понимаете, что только что втравили Германию в еще одну войну с противником, о котором на данный момент в деталях не известно вообще ничего, но который знает нас как облупленных, вдоль и поперек? Русские по ту сторону облака один раз уже выиграли у нас эту войну, разгромив нашу армию и вынудив ее к безоговорочной капитуляции на развалинах разбитого вдребезги Берлина.

На мгновение замолчав, красный от гнева Гудериан перевел взгляд в сторону нашего командира.

— Скажите, гауптман, — спросил он, — была ли хоть какая-то возможность решить все как-то иначе, не ввязываясь в совершенно ненужную нам войну с забарьерными русскими?

— Нет, мой генерал, — честно ответил гауптман Зоммер, — по большому счету никакой возможности избежать войны с наследниками Советов у нас с самого начала не было. Была возможность некоторое время оттягивать прямое столкновение, а потом и начало активных боевых действий. И это выигранное время следовало бы потратить на разведку и подготовку оборонительных позиций на нашей стороне. На большее рассчитывать нельзя. Слишком сильно тамошние русские сердиты на Германию за этот поход на Восток. Победа над нашей армией стала у них национальной идеей. И еще — не надейтесь встретить на той стороне традиционные для России малоподвижные, неуклюжие и плохо вооруженные пехотные дивизии. Вся их армия состоит из подвижных как ртуть, прекрасно вооруженных моторизованных войск, и теперь над нашей судьбой властен только сам Господь Бог. Только он способен закрыть то, что сам же и открыл…

— Таким образом, кивнул Гудериан, — из ваших слов, гауптман, можно сделать вывод, что, необдуманно послав на ту сторону войска, генерал Модель лишил нашу армию возможности получить необходимую ей стратегическую информацию, а также запаса времени для подготовки оборонительных рубежей, необходимых в войне с сильным и умным врагом. Я вас правильно понял?

— Да, мой генерал, — кивнул наш командир, — совершенно верно. Насколько я понял тех русских, то мы могли бы выиграть от трех дней до недели. Общественные дебаты, дискуссии в парламенте, патриотическая пропаганда в газетах и контрпропаганда наших потенциальных союзников — все это могло занять достаточно много времени. И только потом их армия начала бы действовать — но тоже с ленцой, потому что если нет нашего вторжения, то нет и неконтролируемой вспышки ярости, которые их военные испытывают при виде вражеских солдат, топчущих родную землю. А сейчас нас начнут убивать со всем тем изощренным искусством, которое человечество развило в себе за семьдесят лет технического развития, потому что генерал Модель приказал нашим солдатам вести себя в той России так же как и на этой, большевистской, стороне. Из-за этого наши мотоциклисты без всякой тактической надобности расстреляли из пулеметов колонну школьников, которых тамошние русские выводили из потенциальной зоны боевых действий. В настоящий момент политическим строем в той России является так называемая суверенная демократия; и, как всякая демократия она будет безжалостна к дикарям, причинившим вред их гражданам. А дикари, мой генерал — это, разумеется, мы с вами…

После последних слов гауптмана Быстроходный Гейнц грязно выругался, а обычно самоуверенный, щеголеватый и подтянутый Модель как-то разом осунулся и постарел. Я постарался сделать вид, будто меня здесь просто нет, проклиная себя за то, что вовремя не отошел в сторону, ибо такой человек, как наш командир дивизии, запросто мог отомстить тому, кто стал свидетелем его унижения. Но, к несчастью, все разговоры велись возле бронетранспортеров моего взвода, а следовательно, их свидетелями становился не только я сам, но и мои солдаты, что одинаково делало нас всех кандидатами на выполнение особо опасного задания, после которого мы все окажемся героически павшими за Фатерлянд. Но и это было еще не все.