Вредная утопленница

Вдруг хакер оторвался от компьютера, опустил руки и пробормотал слабым дрожащим голосом:

– Он прорвался…

– Что значит – прорвался? – спросил шеф, холодея.

– Он сломал нашу защиту…

– Вот как? – Голос шефа казался спокойным, но это кажущееся спокойствие никого не могло обмануть, все присутствующие почувствовали, что под ним клокочет темная ярость, как клокочет расплавленная магма под тонкой, хрупкой коркой вулканической породы. – Вот как? Ты разработал эту систему, и ты клялся, что ее никто никогда не пробьет! Мы заплатили тебе за нее большие деньги… и теперь кто-то за пять минут сломал твою хваленую защиту?

– Шеф… – пролепетал хакер, – это гений… он нашел в системе единственную лазейку, отвлек меня вирусной атакой, запустил в среду трояна и взломал ее изнутри…

– Меня не интересуют эти подробности! – оборвал его шеф. – Не грузи меня своими хакерскими словечками. Я понимаю только одно: ты облажался… Знаешь, что теперь с тобой будет?

Хакер опустил руки, его лицо залила смертельная бледность.

Он помнил, что случилось с его предшественником. Тот пропал по дороге домой, а потом всплыл в Финском заливе с изъеденным рыбами лицом.

Шеф помолчал несколько секунд, затем снова повернулся к хакеру и проговорил:

– Ты хотя бы можешь определить, откуда шла эта атака?

– Он провел ее серией рассредоточенных ударов, с подставных серверов, расположенных в Австралии, Чили и Монтенегро…

– Значит, ты полный ноль! – процедил шеф и переглянулся с одним из охранников.

– Постойте, – перебил его хакер. – Я еще не договорил! Я не закончил! Я послал на волне отражения вирусной атаки собственного трояна, он пройдет по всей цепочке подставных серверов и дойдет до корневого компьютера. Оттуда он подаст мне сигнал, по которому мы сможем определить его местоположение!

– Когда это будет?

– Все зависит от степени защиты. Может быть, через час, может быть, через два часа…

– К тому времени там уже никого не будет… – проворчал шеф. – А впрочем, подождем… нам все равно ничего другого не остается…

– Шеф! – проговорил вдруг один из техников. – Я перехватил звонок на один из мобильников нашего списка. Звонок очень подозрительный, позвонили с номера, зарегистрированного год назад, которым до сих пор ни разу не пользовались.

– Можешь определить местоположение этого мобильника?

– Постараюсь, если его не выключат…

Техник замер, не сводя взгляда с экрана и время от времени поворачивая ручку прибора. Наконец повернулся к шефу и проговорил:

– Есть! Он сейчас недалеко от Невского, вот в этом месте… – Он показал на экране медленно движущуюся точку. – Это проходные дворы слева от Екатерининского канала…

Шеф схватил портативную рацию и проговорил:

– Неясыть, Неясыть, это Селезень! Отправить мобильную группу на перехват, координаты такие-то…

Машина с тонированными стеклами остановилась на набережной Екатерининского канала. Прежде чем выйти из нее, двое мужчин в одинаковых темных, не по сезону, пиджаках склонились над экраном портативного пеленгатора.

– Вот он! – проговорил один из них, показав на движущуюся точку. – Он в этом дворе…

– Двор проходной! – заметил второй.

– С той стороны его встречают!

Мужчины выскочили из машины и быстрыми шагами углубились во двор.

Пеленгатор, переключенный на звуковое оповещение, издавал все более частые сигналы, давая знать, что их цель приближается. Вскоре эти сигналы слились в сплошное ровное гудение.

– Он здесь! – прошептал одними губами старший и вытащил из наплечной кобуры плоский черный пистолет.

Они свернули в очередную арку и оказались с чистом, аккуратном дворике, каких теперь много в историческом центре города, в так называемом золотом треугольнике.

Посреди этого двора, на свежеокрашенной скамеечке, сидели два бомжа и с благостными лицами употребляли содержимое небольших стеклянных флакончиков.

– Какая все же сейчас хорошая жизнь пошла! – говорил один из них, тепло и приязненно оглядывая двор. – Помнишь, Офигеныч, как мы с тобой прежде отдыхали? Среди, можно сказать, руин и развалин развитого социализма пили жидкость для мытья стекол. А сейчас в таких культурных условиях употребляем настойку овса! Хотя, конечно, жидкость для мытья стекол тоже обладала тонким и своеобразным букетом, однако настойка овса и для здоровья гораздо полезнее, и для души несравненно приятнее! А какое от нее божественное послевкусие… Так что я предлагаю, Офигеныч, выпить за прогресс и культуру, которая постепенно проникает во все сферы нашей жизни!

– Вот за что я тебя люблю, Поленыч, – ответил второй бомж, вытряхивая последние капли из своего пузырька, – за что я тебя люблю и глубоко уважаю – за то, что ты умеешь красиво сказать! Сразу чувствуется, что у тебя высшее образование за плечами!

– Даже не одно, а полтора! – с законной гордостью уточнил Поленыч. – Я ведь сперва закончил высшее пожарно-музыкальное училище, а потом уже Институт культуры по специальности…

Договорить он не успел, поскольку к ним подскочили двое мужчин с пистолетами.

– Руки за голову! – рявкнул один из незнакомцев. – На землю!