Времена года. Ich will (Однажды в Гейдельберге) (СИ)

На душе у Алекса стало почему-то очень тепло. Тягостное, мучительное чувство ревности, нахлынувшее на него тяжелой волной при мысли о том, сколько еще других людей были, кроме него, близки с его, его, черт побери, Ти, постепенно растворялось в теплом шепоте друга, обнимающего и целующего в макушку поначалу нежно и ласково, но затем все более настойчиво и страстно.

— Угу…

— Ревность — это так тяжело, — вздохнул Алекс.

— Я, если представляю себе, что ты с кем-то другим, убивать готов, — тихо сказал Тони.

— У меня то же самое, — ответил Алекс, — я совсем не сторонник свободных отношений.

— И я…

Алекс зацеловывал Тони, задрав ему футболку, и чувствовал, как тот в ответ на ласку обнимает его все крепче. Он начал стаскивать с любимого шорты, что было уже непросто сделать.

— Ал! Ты что творишь?! Я ж тебя сейчас прямо на столе разложу!

— И на работу опоздаешь, — Алекс высвободил наконец налитой член друга и слизнул с него капельку выступившего секрета. Такой «завтрак» начинал и его возбуждать до дрожи.

— Не опоздаю…

— Тогда сделай это…

— Хорошо…

***

Вечером, вернувшись домой вовремя, Тони заметил в прихожей кроссовки Алекса. И тут его воробушек, снова почему-то взъерошенный, вылетел из гостиной с радостным воплем:

— Ты пришел, Ти! — улыбнулось его счастье.

«Радость моя», — думал Тони, снова крепко прижимая его к себе. Ему очень хотелось сказать нежность вслух, но он стеснялся. Хотелось звать любимого «воробушком», «солнышком»… Он целовал Алекса и не мог остановиться. А Алекс… Отвечал отзывчиво на его поцелуи, обнимал в ответ, как зверек терся, так сладко, до боли…

— Я рисовал. Ты не возражаешь, я там на твоем письменном столе… Немного того?

— Не возражаю, Ал! Собирайся, пойдем за продуктами.

— Идем!

Тони заглянул в комнату. Да, его чистый, убранный стол был, кхм, «немного того» — завален блокнотами, карандашами и смятыми листами бумаги. Он вздохнул. Что ж, «у всех свои недостатки». Разведение хаоса — еще не самый страшный.

***

В магазине, когда Тони завис возле полок с вегетарианской едой, Алекс очень удивился:

— Ты ж вроде мясо ел? Чего возле этой травы застрял?

— Оно вкусное… — задумчиво ответил Тони.

— Да? Никогда не пробовал. Идем!

— Сейчас…

— Ти, да что ж ты там вычитываешь-то так?!

— Срок годности…

— О-о-о…

Алекс смотрел на друга, тщательно перебирающего содержимое их тележки. Когда он услышал, что они, оказывается, закупают «ингредиенты», а не «еду», то чуть не заржал. Но потом вспомнил, как Тони передернуло при взгляде на свой письменный стол, заваленный им всего лишь совсем чуть-чуть, и подумал, что разборчивость в покупках и стремление наводить порядок — не самый страшный «грех». То, чем Тони его угощал, было очень вкусным, а пространство рабочего стола и освещение — продуманным и правильным. Когда он сел на стул, то почувствовал, будто находится в «центре управления полетами», настолько мебель была удобной. Работалось ему очень хорошо. Оставалось надеяться, что его спонтанность и способности устраивать «фейерверки» будут дополнять организованность и упорядоченность любимого.

========== Часть I. Ich will ==========

Они много гуляли тем летом, катались по окрестным достопримечательностям. Побывали и в Вюрцбурге, на мосту, который Алексу нравился больше, чем в Гейдельберге. Занимались сексом до полного изнеможения и оба были счастливы, как еще никогда в жизни.

В один из выходных они сняли номер в отеле в Нюрнберге. Днем долго гуляли по городу. Прошлись по мосту и там.

Алекс каждую свободную минуту делал зарисовки, фотографировал. Постоянные тренировки своего мастерства давно вошли у него в привычку.

Тони, смотря на него, на окружающие их пейзажи, писал. Еще и для того, чтоб хоть немного отвлечься от своих раздумий.

Вечером, поужинав, Алекс, как обычно сел за стол разбирать отснятые фото и рисовать. Через час, будто очнувшись, он захлопнул свой блокнот и посмотрел на друга. Тони тоже вытащил небольшую тетрадку и тихо сидел в одном из кресел, стоявших в номере, что-то в ней записывая. Он встал и подошел к любимому.

— А что ты делаешь? — заглянул Алекс другу через плечо.

Тони жутко смутился. Но закрыть тетрадь не успел. Да и скрываться от любимого не хотел.

— Стихи пишу, — буркнул он. — Хобби.

Покраснев, Тони посмотрел на друга. У Алекса загорелись глаза, и он стал похож на хищника, настигающего добычу. Не только своим творчеством любимый интересовался.

— Почитать дашь?

— Дам, раз уж ты меня за этим занятием «поймал».

Алекс шмякнулся в соседнее кресло. Он прочел все. Быстро, жадно. Встал, подошел к окну. Постоял минут пять, обозревая сумерки. Развернулся и безапелляционным тоном выдал:

— Твои стихи достойны того, чтоб их увидел мир. Ты должен это опубликовать!

Тони только икнул.

— Кто ж тут такое печатать возьмется, да еще и на русском? — растерянно возразил он.

— Интернет большой, — как ни в чем не бывало заявил Алекс, — место на «заборе» для всех найдется.

Тони улыбнулся.

— Ладно. Так и быть. Ради тебя пристрою свою писанину на каком-нибудь, — он фыркнул со смеху, — «заборе».