Читаем Времена года. Поэтический сборник полностью

оголённых стволов берёзы.


Скоро снежною безнадёгою

Запорошит осеннюю суку.

Что останется?

Лишь немногое:

Встреч калитка, замок разлуки,

Печь натопленная воспоминаний,

Дом мечты у дороги млечной,

Незакрытый сарай страданий

И души опустевший скворечник


* – * – *


Хлопья первого снега

Похожи на перья

Подстреленной птицы…


* – * – *


Часть 4

Зима


* – * – *


Новогодняя песня


Рекламные огни,

Парадный фрак витринной куклы,

И городской проспект

Посыпан белым снежным пухом.


И никуда не спешит

 уснувший город.

И зимы

неторопливые шаги

в такт попадут,

И те, кто до сих пор не пел,

запоют.

И те, кто спит,

проснувшись утром,

поймут,

Что не уснут!

В этот!

Последний!

День декабря!


R:Вот и остались позади

Дни предновогодней суеты.

И через несколько часов опять

Кто-то скажет:

Всё!

Пора начинать!


Настенные часы

Застынут в ожидании чуда

И вновь продолжат путь,

Путь в никуда из ниоткуда.

И никуда не спеша

на небе бледная луна

Неторопливо обогнёт

город ночной

И напоследок подмигнёт нам с тобой.

И новый день начнём мы вместе с зимой

Песней простой,

Песней

про первый

день января!


R:Вот и остались позади

Дни предновогодней суеты.

И через несколько часов опять

Кто-то скажет:

Всё!

Пора начинать!


* – * – *


Дед Мороз и сосед

БАСНЯ


Как часто слышим мы, что злые языки

Твердят, что всё вокруг порочно,

Что искренности нет, нет доброты и нет любви,

Что – это всё лишь ложь.

Короче…


Когда метель по городу несла

Остатки новогодних сладких грёз,

Домой под утро первого числа

Пришёл уставший Дедушка Мороз.


Снял варежки, халат и шапку снял,

Поставил валенки сушить на батарею,

Снял бороду и образ Дед Мороза снял,

И вдруг сосед стучится в двери.


Вошёл сосед, вошёл как к Моцарту Сальери.

С порога заявил, что Дед всё врёт,

Что, мол, в него уже никто не верит

И в Новый Год его уже никто не ждёт.


Ну что сказать нам этому соседу?

Не видел он в своём хмельном угаре

Глаза детей, поющих песни Деду

Про ёлочку, про зайчика, про шарик.


Мораль нельзя ни взвесить, ни измерить.

Мораль на сердце, сердце не соврёт:

Не будет счастлив тот, кто ни во что не верит,

Не будет верить тот, кто ничего не ждёт!..


* – * – *


Зима

песня


Зима,

даже если дождь.

Тьма,

даже если свет.

Тишина,

даже если крик.

Бесконечность,

даже если миг.


Ты всё время куда-то спешил

И не заметил в суете,

Что ты остался один…


Вечный хаос

на планете Слов,

Снова осень

на планете Весны,

Вечный поиск

планеты Любви.

Успокойся,

просто ляг и спи.


А когда ты проснёшься,

то увидишь,

Что начинается пожар

На планете вещей!


Как дороги, сужаются вены,

Словно сучья, ломаются пальцы.

Нужен Бог, чтобы не встать на колени.

Нужен слух, чтобы слышать фальшь.


Чтобы выбрать планету Огня

Среди стольких планет

На планете Земля…


* – * – *


Холодно


Холодно,

холодно,

холодно…

Холодно,

ночь,

зима.

И значит

На лице замерзает смех.

Я вникаю в разводы

Оконных абстракций,

Гармонируя жизнь и смерть.

Слово теряется,

смысл букв

Постигается в жизненном сне.

Дверь открыта,

остался стук.

И кто-то…

на белом коне.


Это мой Талисман-

одинокий

Странник

в межзвёздном

пространстве-

Он мне раскрывает пороки

И сущность земных субстанций.


Он пригласил меня

на звёздный парад,

И я пытаюсь взлететь,

Но что-то,

что-то,

что-то тянет назад…


В наших карманах-

ворованный снег,

В наших светильниках-

тьма,

В наших глазах -

нецелованный блеск,

В нашей могиле -

обман…


Солнце

бледное,

как мертвец,

Не спеша отходит ко сну,

Жижей

кровавой

стекает на землю,

И я в этой жиже тону!..


Но я знаю,

что звёздный

странник

В беде не оставит такой.

Он гриву коня своего подставит.

Я ухвачусь за неё рукой.


И вновь на звёздный парад

Пригласит он меня,

Но я не знаю, сколько продлится

поиск…

поиск …

поиск…

Вечного дня…


Млечный путь,

Кем-то скрученный в плеть,

Стегает космическим ветром.

И звёздный странник решил умереть,

А может быть, стать планетой!


Я кричал: Не надо, не надо!

Стой!..

Он не понял и взял с собой.

Я кричал: Не знаю, кто я такой.

Он сказал мне: Ты будешь звездой!..


Созвездие Лебедя

примет тебя

В отряд мерцающих точек.

Ты достигнешь пространства

Вечного дня,

И больше не будет ночи.

Но мне не нужен был

Этот звёздный парад,

Мне было холодно…

холодно…

холодно…

И я вернулся назад.


* – * – *


Моя Мечта


Моя мечта

легка, как сон,

Пропала в облаках,

Лишь чуть взмахнув крылом,

Лишь чуть взмахнув…

взмахнув крылом…


Моя мечта

построит дом,

Мне дом на облаках,

И будем в доме том

Мы жить с моей мечтой,

с моей мечтой…

Рука зимы

сорвёт цветок,

Цветок моей мечты,

И белых лепестков

Закружит хоровод

на целый год…


R:Но новый день придёт

Если лететь уже на восход

Нас за собой несёт

Белой мечты полёт…


* – * – *


Почтальон


Нет времени несносней для поэта,

Когда душа уснёт и ум бастует,

И нет ни темы, ни интриги, ни сюжета.

Ленивое перо экслибрисы малюет.


А за окном пурга над городом нависла,

Взболтала снежно-ледяной бульон.

Там заблудился мой доставщик мыслей,

Крылатых фраз неутомимый почтальон.


Пускаю в белую мезгу сигнальные ракеты,

Машу неистово волшебным фонарём,

– Мой верный рифмоносец,

где ты?..

где ты?..

Оставь бессмысленную битву с февралём…


И вот ему мои тревожные сигналы

Задали правильное направление,

И он пришёл, фуражку снял устало,

Попил чайку с малиновым вареньем.


Душа проснулась, ум пришёл в движенье,

Строчит перо как полоумный триммер.

И новое на лист легло стихотворение,

Да, кстати, вот оно – читайте…

Ваш Владимир.


* – * – *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия