Читаем Времена года. Поэтический сборник полностью

Стучится в дверь -

она открыла.

Впустила, чаем напоила,

Стаканчик водки поднесла

И речь такую завела:

–Я, муравей, тебя простила

За грубость прошлую твою,

Но той зимой

я так простыла,

Что песен больше не пою!..

Певицей же была такой,

Что все пророчили в «Большой»!


И стало стыдно Муравью.

Он в стрекозиную семью

Не стал проситься на постой,

Вдруг засмущался и домой

Засобирался суетливо.

Прощаться начал, рубь на пиво

У стрекозы стрельнул,

В кабак ближайший заглянул,

Потом он вышел на мороз,

Упал в канаву…

и замерз…


Мораль проста, мораль как выстрел:

НЕ СМЕЙТЕ

ОБИЖАТЬ

АРТИСТОВ!..


* – * – *


Калоши.. Или…Разговор с Осенью утром 31 августа


Тридцать первого

восьмого,

ровно в восемь,

Так сказать, у лета на краю

Постучались в двери …

– Кто там?

Отвечают:

– Осень… Открывай!

Калоши продаю!

Покупай, почти неношеные,

Посмотри, как лак блестит,

подкладок греет бязь.

А то ходишь бедолага

бескалошенный,

С мокрыми ногами в дождь и грязь.


– Что ж, купить?!

Купить, конечно, можно!

Сколько хочешь ты за эту крутотень?

Отвечала Осень:

– За калоши

Я хочу

последний

летний

день!


Я опешил! Дня лишится лето!

За калоши!.. Не за смертные грехи!

И уже сегодня мрачные поэты

Застрочат дождливые стихи!


И будильник – тролль

безжалостный и строгий,

Разбивая лето на куски,

Как на бой отправит педагогов

На святую вахту у доски.


На Голгофу!.. Вовсе не на праздник,

Как сулили папы, мамы, няньки,

Побредёт понуро в школу

первоклассник,

Грустно поправляя

ранца лямки.


Отпуска закончатся внезапно,

Раньше встанут у причалов корабли.

На день раньше вдаль на юго-запад

Улетят, курлыча, журавли.


И в предчувствии грядущих обострений

На день раньше, сдвинув разума сукно,

Глянет в мир унылый шизофреник

Сквозь души немытое окно.


– Нет, не надо мне калош!

Ступай-ка, Осень, с богом!..

Завтра можно!

Смело приходи!..

И пускай по слякотным дорогам

Без калош придётся походить,


И пускай холодная квартира,

И мозги немного набекрень,

Только я за все калоши мира

Не продам последний летний день!..

* – * – *


Часть 3

Осень


* – * – *


Ещё вчера


Ещё вчера мы полоскали ноги в озере,

Ещё вчера казалось: лето на века.

Сегодня первый снег

ласкает

землю

И елозят

свинцовые по небу облака.


Вот так и мы

живём в тисках погоды жизненной:

Вчера – тепло от встреч,

сегодня – расставаний лёд.

И от того, что мы ещё вчера считали истиной, Сегодня слякотью нелепости несёт.


Ещё вчера песком надежды посыпали мы дороги, Под солнцем веры смело шли вперёд-

Сегодня застилает путь туман тревоги

И изморось неверия гнетёт.


Ещё вчера смеялись над прогнозами:

Нас веселили зависти ветра.

Ещё вчера мы полоскали ноги в озере,

Ещё вчера…

ещё вчера…


* – * – *


За окошком


За окошком плакала

Осень золотая,

Лу´жевой заплатою

Душу мне латая.


Скоро уж с оказией

К нам Зима притопает,

Ледяною вязью

Душу мне заштопает.


* – * – *


Бабье лето


Слушай, поколение «васаби",

Что поведали мне наши старики!

Как-то раз простой российской бабе

Сделали подарок мужики.


Подарили не духи и не конфеты,

Не ведро, не коромысло и не бак.

Подарили бабе бабье лето,

Подарили бескорыстно, просто так.


Баба надушнилась, нарядилась

В ситцевый цветастый сарафан.

Распрямила, словно гибкая осина,

Свой уставший непослушный стан.


Осень жизни будто отступила,

С листопадом годы унесла.

Закружило

лето

бабу,

закружило!

И по новой баба расцвела!


Я к чему веду рассказ об этом?

И к чему мой стихотворный шаг?

Мужики! Дарите бабам лето!

Каждый день

и бескорыстно,

просто так!..


* – * – *


СмурнЯчная слякОтина


ВзбУднула зОрьно нисветнизарЯтина;

СлякотнодОждевой сЫронью всхлЮпнуло;

ВзбУмкнуло звЯкло будильной трещАтины,

И новоднЯние затопотУполо.


ХЫпну в просЫп расхабАрной зевОтиной,

ПопроелОжу зубОтной елОзилкой,

СмурЯво взакИнусь зажАрной тошнОтиной

И в задверЯнье взапрАвлю полОзилки.


ПлЮкают кАркалы, плЮки пахлЮчные,

На железЯчно-хламИнную дрЯнину.

ВзЫркну на кАркал и похлЫндю в гадЮчную

ПерепердОшенную урбАнину.


А в загорОдье страдУшка непрУшная,

ДобросельчАне урбАну страмЯт

И раздАльно на развальнЮшинах

РжеовсЯную смурь тракторЯт.*


Окказионали́зм – (от лат. occasionalis «случайный» ← occasio) – индивидуально-авторский неологизм, созданный поэтом или писателем, согласно существующим в языке словообразовательным моделям и использующийся исключительно в условиях данного контекста, как лексическое средство художественной выразительности или языковой игры.


* – * – *


ОСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ

песня


Появился на лицах румянец,

Закружил листопад сомнений,

Отражает лужевый глянец

Депрессивные настроения.


Кто-то смеётся, а кто-то плачет,

Кто-то любовь предает забвению -

Всё это вместе зовут не иначе

Как осеннее обострение.


R:      Моё осеннее обострение

КрУжит на колесе обозрения.

С каждым днём всё острее оно,

Но…!!!

Мы идём вместе с ним в кино.


Мы с тобою опять этим летом

Не смогли побывать на море,

Но таких, как мы, на всём белом свете

Только двое нас, только двое…


Только двое нас – это значит

Не важны нам чужие мнения,

Ведь друг друга мы зовём не иначе

Как осенние обострения


R:      Ведь осеннее обострение

Кружит на колесе обозрения.

Под дождём жуёт эскимо оно

И по лужам идёт в кино!..


* – * – *


Осенняя зарисовка


Я словно пешеход неторопливый

Иду,

бреду

и каждой встрече рад.

Бреду, гремя ключами от квартиры,

В которой сроду деньги не лежат.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия