Времена негодяев

Он успел заметить, как хлынула вода в огромный круглый котлован. Пришел злобный гигант и аккуратно вынул черпаком все, что подвернулось под руку. Над выемкой поднялся столб пыли и быстро растаял.

Месроп съежился на своем сиденье и что-то бормотал, но Виктор не понимал его слов. Он думал о том, сколько людей исчезло, обратилось в серый дым и как будут потрясены уцелевшие, обнаружив, какую дыру выела страшная сила в самом сердце прекрасного города…

Топлива им хватило до Ужгорода. Хозяин заправочной долго присматривался к машине, цокал языком, а потом предложил за нее хорошенькую сумму, которой, как он сказал, им вполне хватит, чтобы добраться до любого места. Он так понимает, заявил, усмехнувшись, что платформа краденая, и пока не объявился владелец, лучше договориться по мирному. Чтобы придать весу его словам, из дверей заправочной вышел детина в замасленной спецовке, пренебрежительно глянул на скисшего Месропа, на Виктора и прогудел, чтобы те уносили ноги целыми.

Виктору очень не понравилось упоминание о ногах, в последнее время слишком часто на них покушались. И он без предупреждения воткнул пальцы в глазницы детины. Тот взвыл, схватился ладонями за лицо, упал и покатился по земле. Хозяин дернулся в сторону, но Виктор уже приставил лезвие к его глотке и тихо попросил заправить машину.

Больше ничего с ними не происходило, и в три джампа они добрались до Саратова.

Все это время Месроп был в легком оцепенении. Виктор чувствовал, что тоже заболевает — тело ломило, головная боль изматывала и постоянно хотелось пить. Он забыл о том, что собирался сначала в Москву, сделать копии, он начисто забыл и о дискетах, спрятанных между тягами.

Вспомнил о них только тогда, когда они сели на крышу штаба. Достал их, сунул за пазуху и помог Месропу выбраться из машины.

Набежали дружинники, проводили их вниз, и тут они попали в объятия Мартына, а потом к ним вышел Сармат и рокочущим басом поздравил с возвращением. Оглядев их, добавил, что самое главное — они целы и невредимы, а что сгоняли впустую, не страшно. Наша главная сила — это люди. Вот, кстати, познакомьтесь с новым сподвижником, зовут Николай, бесценный человек, за неделю наворочал дел на год, а уж порядок навел…

Виктор тупо кивал в такт его словам, повернулся, чтобы увидеть бесценного Николая и в первый миг даже не удивился, обнаружив в нем Борова, а Боров смотрел на него и умильно улыбался. И только в следующую секунду Виктор, болезненно морщась, полез за пазуху, достал оттуда пакет с дискетами и запустил его прямо в улыбающуюся физиономию…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. УЧЕНИКИ УЧЕНИКОВ

Из зарослей со стороны Солянки выехал всадник. Сверху было видно, как он медленно приближается к дозорным на мосту, говорит, склонившись к ним, а потом дозорные оттаскивают вбок плетень с рогатинами. Взмах флажком — и на тропу выезжают еще несколько всадников, за ними тянутся два десятка пеших воинов. Кроме бойцов там были еще люди, их светлая одежда выделялась среди зеленых пятнистых курток дружинников. Замыкает шествие телега. Отсюда можно разглядеть, что копья свалены в телегу, а кое-кто и арбалеты пристроил туда же. Значит, раненых нет.

Перейдя мост, всадники погнали этих людей к центральному входу.

«Вернулась засада с Калужской дороги», — подумал Виктор. Вот один из всадников спешился и идет к Хоромам. Докладывать спешит.

За спиной осторожно кашлянул хранитель левой руки. Виктор отвернулся от окна.

— Ну, что там?

Хранитель, худой, нескладный Иван тихо сказал, что Мартын интересуется, не занят ли Виктор, а если занят, то когда может принять?

— Проси! — сухо отозвался Виктор.

Иван скрылся за портьерой. Виктор неприязненно посмотрел ему вслед. Новый хранитель ему не нравился. Раньше левой рукой у него был Леонид, проверенный еще в саратовских месилках старый боец. Пропал недавно за окраиной. Напоролся на предательский клинок или дурохвост из чащи на шею прыгнул… Теперь уже не узнать! А может, маги подстроили, чтобы своего к Виктору подвести? Наворочал дел Николай со своими порядками, и хранителя себе не подберешь!

Худоба, взбухшие суставы пальцев и пятна под глазами выдавали в двадцатилетнем парне мага. Впрочем, он и не скрывал этого.

Ссориться с Борисом и его лихими мракушниками никто не хотел, и тем более Николай, утрясающий свои дела не нажимом, а лаской и тонким обхождением. Хранителей они с Сарматом назначали из только им известных резонов, и в эти расклады лучше было не соваться. Хоть и не последним лицом был Виктор в Хоромах, но и он не совался.

В прихожей громко хлопнула дверь, портьера отлетела, в комнату ввалился Мартын, шумный и всклокоченный. Черный берет порхнул в угол, за ним последовала темно-вишневая куртка. Гость упал на стул и перевел дыхание.

— Брысь! — сказал он своему хранителю, и тот исчез.

— Ффу, — просипел он, — чтоб я еще когда-нибудь так… У тебя нет водки? Да, доброе утро!

Виктор улыбнулся, достал из буфета небольшой квадратный штоф и плеснул в фужер. Мартын зажал нос пальцами, глотнул, давясь, раз, другой, выдохнул и, повеселев, откинулся на спинку стула.