Времена жизни

Ноябрь уходит в глубину сцены и садится справа от Октября. На сцену, в старом рваном халате и стоптанных тапочках, выходит Декабрь. В руках у него астролябия и другие предметы оккультной науки. Он рассеян и задумчив.

Голос за сценой.

Венчает год и жизнь Декабрь…

Декабрь.

Декабрь седой о жизни вечной

Мечтал, рассудку вопреки.

Над тайной бытия извечно

Бессильно плачут старики.

То философский камень ищут,

В надежде молодость вернуть.

То дьявола в подмогу кличут,

Грехами свой усеяв путь.

Но он чурался темной силы.

Считал, что высока цена,

Которую бы запросила

За юность дряхлую она.

И день и ночь над манускриптом

Корпел, чтоб жить потомкам долго.

Пером водя с натужным скрипом,

Вещал декабрь из чувства долга.

Он сам бледнел, войну предвидя

И мор, что обезлюдят мир.

В грядущей жизни смерть увидя,

Живописал кровавый пир.

Но дольше чем века пронзал он

Туманным взором внутрь себя,

Тем чаще жуткий черный ворон

Кружил в мозгу, его губя.

Не раз служанка прибегала,

На вскрик его и звук паденья,

И, как младенца, утешала,

Лишенного и чувств, и зренья.

Терзало не свое страданье.

Болезнью мучился чужой,

Забыв, что будущего знанье

Всегда грозило злой бедой.

Судьбу Кассандры повторяя,

Снискал он ненависть народа.

Почет и почести теряя,

Нищал в заботах год от года.

Быть может, сгинул бы давно,

Но со служанкой повезло:

Презрев молву и что – грешно,

Любила, бедам всем назло.

Декабрь не знал, откуда что:

Хлеб на столе, дрова в камине.

Как будто плоть была ничто,

И дух питал он только ныне…

Земля промерзла до костей,

Когда Декабрь заснул навеки.

Свой труд для будущих людей

Закончив, тихо смежил веки,

И умер он, бессмертным став…

В день похорон народ смеялся

И праздновал, в душе признав,

Что злых пророчеств он боялся.

Поднявшись с кресла-трона, к Декабрю подходит Январь и встает рядом с ним, приобняв за плечи.

Январь.

Не ликовал бы мир, коль знал,

Что где-то, с глаз долой досужих,

Январь-мальчишка подрастал,

Служанки сын и вестник стужи.

Бледнея гневом, прочитал

Отцовский манускрипт ночами

И местью лютой воспылал

Бастард с холодными глазами!

Декабрь, поддерживаемый Январем, уходит в глубину сцены и занимает самое крайнее справа, последнее незанятое кресло. Январь, проводив его, возвращается на свое место. Некоторое время все месяцы продолжают сидеть неподвижно. Только луч прожектора переходит с лица на лицо, выхватывая его из полутьмы и ненадолго на нем задерживаясь.

Голос за сценой.

О, зритель, наш рассказ прослушав,

Сумей извлечь урок.

И разуму, и вашим душам

Пойти он должен впрок

Начинаетиграть «Реквием» Моцарта. Подэтумелодиюмесяцывстают, каждый на свой манер кланяетсязрителям и медленнопокидает сцену. Ониуходят по очереди, уходящегоосвещает луч прожектора, все другиеостаются в тени. Когдапоследниймесяцскрывается, светгаснет, музыкасмолкает, и на некотороевремя в полнойтьмевоцаряетсяничем не нарушаемая тишина.