Временник Георгия Монаха

Так же сказал и божественный Афанасий: ^А- Два пути и образа жизни есть в этой жизни[1280]. Ведь первый трудный и житейский — я говорю о браке — а другой ангельский, и апостольский, и безупречный — девственность, то есть монашеская жизнь. Тот, кто изберет житейский, то есть брак, порицаться не будет, но столь великой благодати не получит. Ведь получит, как принесший тридцатикратный плод. А тот, кто возлюбит чистый и прекрасный[1281], /Б336/ даже если он и покажется слишком суровым и труднодостижимым из-за добродетели[1282] после законного страдания и терпения, получит более дивную и достославную благодать. Ибо он явно вырастил совершенный и полный, светлый и благолепный плод, то есть сторицу. ^-А

Итак, как Ветхий Закон различает две жизни, одну — /149а/ фарисейскую, высокую, а вторую — более низкую, мирскую, так и у христиан Божий Новый Закон монашескую перенимает, превосходную, и мирскую.

А ^Е- фарисеи, что означает <"отделенные" и> "разделенные", были названы так потому, что разделяли и отделяли себя от всех остальных для <самой> чистой <и> строгой жизни в заповедях закона. Их жизни следовали [и] книжники, у которых и образ жизни такой же, и воздержание, и девственность, то есть непорочность, пост же дважды в субботу, то есть дважды в неделю, и кружек, и блюд, и чаш очищение, /И234/ и десятина от всего приношения, <и начатки>, и беспрестанные молитвы, и все остальное, ^-Е — не говоря уже, конечно, об удивительных ессеях, как самых возвышенных и превосходных. /Б337/

Восхваляя фарисейскую жизнь как превосходную, /149б/ Павел очень ревностно говорит: "Я израильтянин, из колена Вениаминова, еврей от евреев, по закону фарисей" (Флп 3.5). Поэтому и Господь наш, ясно научая <более> совершенной и ангельской жизни, справедливо говорил возлюбившим небесное наследие: "Если [праведность ваша] не будет выше (праведности) фарисеев и книжников, не войдете в Царство Небесное" (Мф 5.20).

Потому-то и апостольский Дионисий, возвеличивая, как подобает, святой монашеский чин, говорит так: ^Д- Высший чин всего совершаемого — святая монашеская красота[1283]. Ведь очищенная всею чистотою, силою и совершенной чистотой своих дел, которой дозволено[1284] наблюдать любое священнодействие; в мысленной /149в/ премудрости и общении возникшая <и> к совершенным святительским силам приближаемая[1285] и их божественным блистанием и святительскими наставлениями научаемая созерцанию священнодействий своих святых обрядов, своим священным чином[1286] бесспорно[1287] возводимая к совершенному совершенству. Из-за этого /Б338/ божественные наставники наши сподобили их святых <наименований>[1288] <и> одних угодниками, а других монахами нарекли, из-за чистого служения [и] угождения Богу и нераздельной и единой жизни, как бы объединяющей <их> в святых общинах избранных в богоподобное /И235/ единство и любезное Богу совершенство. Поэтому и священное законодательство, вторично освященное преподобными иереями при совершении священных таинств, назвало ее благодатью, посвященной в таинства, /149г/ и сподобило их некоего звания посвященных — не священнического, которое дается только священническим чинам, а священнодейственного. ^-Д

Выбрав же из многого это немногое, считаю, что хорошо изложил это для не знающих, когда и где и откуда началась монашеская жизнь, и пощение, и чин.

Итак, где теперь иконоборцы, нечестиво и неразумно отвергающие и презирающие монашескую жизнь вместе с остальными божественными обычаями и законами апостольской церкви? Новоявленные иудеи, согласно своему нечестивому и богомерзкому наставнику Навознику[1289], полагающие, что она новая и недавняя[1290], /226а/ "не разумеющие", из-за крайнего беснования, и неразумия, и безумия, "ни того, о чем говорят, ни /Б339/ того, что утверждают" (1 Тим 1.7). Мы же, следуя учению святых отцов, веруем, что она древняя и старинная. <И> не удивительно, что они так говорят о монашеской жизни; если уж о воплощенном устройстве (говоря), ослеплены и коварствуют, то гораздо более во всем остальном.. Пусть же их пристыдит если не божественный <и> апостольский Дионисий, то этот великий у них Евсевий, весьма правдиво рассказывающий <о ней>, <и> пусть умолкнут высокомерные, неученые и неразумные. Ведь вот он ясно по существу[1291] доказывает <и> Филона, достославного правдолюбца, в свидетели берет, что апостольский чин и предание древние и любезные Богу. Есть сильные против врага свидетельства, доказывающие неотрицаемость[1292] /266б/ нашей истины. /И236/ В придачу к древним этим истолкователям пусть окаянные и погрязшие во зле выслушают и других, [более поздних] божественных отцов, которые в согласии с теми рассказывают об этом кратко, — чтобы хотя бы так они смогли немного отойти от великого беснования и безумия.