Временник Георгия Монаха

О нем и великий Епифаний в "Панариях" говорит: ^Е- Амвросий снабжал его, и скорописцев, и слуг пищей, а также листами для письма[1732] и прочим необходимым, а Ориген посвящал бессонные ночи, безупречную жизнь и свободное время труду над Писанием, и (этот) муж с честью вознаградил усердие сочинением так называемых Шестогубиц[1733] и остального. ^{–Е Е-} Ведь он не только /190а/ собрал воедино четыре знаменитых перевода, но и присоединил к ним пятый и шестой, найденный[1734] им в то время в Иерихоне в одной из бочек. Итак, собрав все вместе, разделил их, [и] расположил их напротив друг друга, и добавил к ним и само еврейское <написание>, искусно и разумно составил так называемые Шестогубицы. ^-Е

Но не осталась его слава до конца неугасимой. ^Е- Случилось, что от многой искушенности в деянии он пал страшно и к тому же стал причиной соблазна и гибели для многих. Ведь стремясь к тому чтобы не оставить в Божественном Писании неистолкованного, он вверг себя в пропасть греховную, истолковав смертные слова. ^-Е /190б/ Ведь от него и Арий основное перенял, и после него нечестивые и неблагие, и прочие все. Ведь так[1735] /Б457/ с (самого) начала он дерзнул утверждать, что ни единородный Сын не может видеть Отца, ни Дух Святой — Сына, ни ангел[1736] — Духа, ни люди — ангела, и Сын не может быть из сущности Отца, но (Он) — творение и по благодати Сыном называется, человеческая же душа была изначально, и прочую его хулу.

^Е- Итак, он составил по большому сочинению[1737] на каждый (раздел) Писания. И его беседы и притчи[1738] о повадках и естестве бессловесных животных — это зачастую благодатные рассказы, так как они рассказаны беспристрастно[1739], а рассуждения о вере совершенно нелепы.

А жизнь он вел такую постническую, что даже кожа его, говорят, от чрезмерного голодания /190в/ и изнурения ослабела. Выдумывают[1740] же и о теле его. ^{–Е Е-} <Одни >, говорят что он жилу рассек, чтобы ему не докучало удовольствие, <а другие> — что он яд[1741] приложил себе на срам, /И313/ чтобы иссох. Другие же <другое> на него возводят: будто бы он целебную траву[1742] нашел для укрепления памяти. ^{–Е Е-} Говорят также, что он, будучи очень образованным и воспитанным в церкви, много пострадал за Христа. ^–Е

^–Е Говорят, что он из зависти был схвачен[1743] князьями власти: дьявольскую ловушку замыслили служители зла, выдумав, /Б458/ будто он — сквернейший из мужей; ведь приготовили ему эфиопа для помазания[1744] тела его. Так как ему было предложено одно из двух, он испустил крик, не вынося такого мерзкого замысла. Когда же он согласился принести жертву, они плеснули ему на руки ладана и вылили его на жертвенный огонь, и /190г/ так судящие избавили его от мученичества, и из церкви изгнан был.

Оставив из-за поношения Александрию, он перебрался в Иудею. Когда же он пришел в Иерусалим, священники убедили его, как исповедника и сведущего в словах, выступить в церкви: ведь он был раньше пресвитером. Вынуждаемый иереями, он встал и одно только изречение произнес: "Грешнику же сказал Бог: Зачем ты проповедуешь заповеди Мои и принимаешь обеты Мои устами своими?" (Пс 49.16), закрыл Книгу и сел с плачем и со слезами, и все плакали вместе с ним. ^-Е И много другого о нем говорят, воспевая за знания и написанные книги. Потому творцом его назвали, за то, что он составил много книг, не /191а/ слушая, как подобало бы, премудрого Соломона, говорящего: "Сын, берегись сочинить много книг" (Екк 12.12) и "Не торопись устами своими, и сердце твое да не спешит изнести слово от лица Божия, потому что Бог на небе вверху, а ты на земле внизу. /Б459/ Потому слова твои да будут немноги" (Екк 5.1). Ведь "множество слов умножает суету" (Екк 6.11). И "не будь слишком праведен; ведь праведный в праведности своей погибает. И не мудрствуй чрезмерно, чтобы не стать нечестивым" (Екк 7.16-17). А он зачеркнул и отверг[1745] эти святые наставления и <не> внял размышлению и разуму Христофорову[1746] в творениях своих. Ведь боголепный Павел, который в сочинении слов был всех сильнее и разумом (всех) превосходил, предал написанию немного <самых> кратких епистолий, /191б/ хотя много неизреченного мог сказать: ибо до третьего неба в видениях дойдя, до самого благолепного [рая] восхищенный, сущих там <неизреченных> слов сподобился там услышать. Подобно тому и остальные ученики Христовы, 12 апостолов, и 70 учеников, и к этим многие другие не были неискушенными в слове, однако же из всех их воспоминания о деяниях Господа /И314/ оставили нам только двое — Матфей <и> Иоанн, по необходимости вынужденные взяться за писание Словом, как и Марк и Лука после этого. Поэтому сказал великий Максим: "Пишущий слова или себе для памяти пишет, или для пользы другим, или (для) того и другого, или во вред кому-нибудь или для примера, или по необходимости".

Глава 22