Временно исполняющий

— Конечно. Только извини, мне некогда. — Он поцеловал ее и легонько отстранил от себя.

— Знаешь, я у мамы выпросила «Книгу о вкусной и здоровой пище».

Кто-то включил свет, и они увидели Ивана Маркеловича, идущего в сопровождении Алиных матери и отца. Все смутились. Таисия Саввишна сразу заметила на зяте куртку.

— Вы куда это, Андрей? — спросила испуганным голосом. — Что произошло?

— Ничего особенного, — опередив мужа, ответила Аля. — Андрюше пора в аэропорт, вот он и собрался. Идите к гостям, а то получится неловко: хозяева бросили их.

Таисия Саввишна с надеждой посмотрела на мужа — может, он выяснит, что все это значит?

Виктор Сергеевич в ответ лишь недоуменно пожал плечами: видно, Иван Маркелович связывал его своим присутствием. Иван Маркелович тем временем надевал пальто.

Андрей высвободил свою руку из Алиной, надел ушанку.

— Мне обязательно надо повидаться с отцом, — коротко пояснил он раскрасневшейся от волнения Таисии Саввишне. И теперь уже с неподдельным беспокойством взглянул на часы. — Мне действительно пора, до свидания.

— Ястребень, минутку, — услышал Андрей уже на улице. — Погодите минуточку.

Он сразу узнал голос Ивана Маркеловича. В недоумении остановился.

— Вы на троллейбус? — вежливо осведомился Иван Маркелович.

— Опаздываю в аэропорт.

— Тогда пошли на остановку такси. Нам по дороге.

Иван Маркелович сразу спросил, не жалко ли Андрею оставлять Москву, где ему, капитану Ястребеню, а в недалеком будущем — майору, нашлось бы соответствующее его подготовке место неподалеку от столицы. Ну а если уж так хочется на границу, то почему бы не отправиться куда-нибудь поближе, например, в хозяйство полковника Карпова, на родину, в Белоруссию?

— Очень благодарен вам за заботу, — не без раздражения ответил Ивану Маркеловичу Андрей. — Вам и моей теще. Но, извините, в опеке давно не нуждаюсь.

Иван Маркелович от души рассмеялся:

— Ну и характер! — Оборвал смех. — Могу только посочувствовать Таисии Саввишне.

— Мне в другую сторону, — сухо произнес Андрей. — Счастливо оставаться.

Иван Маркелович придержал Андрея за рукав, опять рассмеялся, обретя новое выражение лица — доброе и оттого привлекательное.

— Все правильно, капитан. И не надо вам ничьих протекций! Живите своим умом! Такой вы мне больше нравитесь!

— Какой — такой?

— Ершистый. — Отпустил рукав и, хитро прищурившись, спросил Андрея: — Хотите, я вам погадаю? Дела у вас складываются как нельзя лучше. Правда, не совсем совпадают с желанием. Но… в конце концов совпадут, это уж поверьте моему опыту… А предстоит вам дальняя дорога. Что же касается сердечных дел, то вот вам мое мнение: счастливы вы можете быть с вашей червонной дамой только в Москве. Хотя… не верьте мне: старость любит перестраховаться… Езжайте же и будьте здоровы, капитан. До встречи. — И, подняв воротник пальто, не досказав того, что уже наверняка знал, Иван Маркелович торопливо пошел через улицу к остановке троллейбуса.

«Почему «до встречи»? — ломал голову Андрей. — Чем вызван этот поворот? О каких делах он говорил? И с какими желаниями эти дела не совпадают?.. Я что, не уеду с Алей на Дальний Восток? Нет, всем назло уеду!»

Мигнул зеленый глазок такси. Андрей поднял руку, останавливая машину. Уже отъезжая, заметил подошедшего к остановке под руку с женщиной офицера в зеленой фуражке. В пелене дождя трудно было различить лица, но показалось, что это Суров.

4

К девяти утра Карпов не успел прочитать ворох почты, накопившейся за неделю его отсутствия.

В большом кабинете от двух электрокаминов шло мягкое, сухое тепло, а за окнами по необлетевшей листве тополей шлепал дождь. В лужах пузырилась вода, изредка пробрасывался мокрый снежок. Порывистый ветер завывал у окон, гремел жестью на крыше и срывал листья с деревьев. Когда крупные капли под напором ветра стучали по подоконнику, Карпов морщил высокий лоб и подергивал рыжей бровью.

Дела в отряде в последнее время шли хорошо: год заканчивали успешно, результаты осеннего смотра вывели часть на первое место в округе, и теперь можно было со спокойным сердцем собираться в Кисловодск на лечение.

Разбор почты шел к концу. Павел Андреевич распрямил спину, устало потянулся и вдруг почувствовал резкую боль внизу живота справа. Охнул, согнувшись. Точно такая же боль пронзила его сегодня ночью в ванне. Накануне он проверял заставы правого фланга. Усложненный капризами погоды, осенне-зимний период таил в себе разного рода неожиданности, и потому приходилось ездить по заставам, вникать во все мелочи быта и службы. Тем же занимались в центре участка и на заставах левого фланга исполняющий обязанности начальника штаба и начальник политотдела.

Ночью под душем боль возникала дважды, нехорошая и пугающая. Дважды под горячими, упругими струями тело Павла Андреевича, казалось, прошибало холодным потом. Потом боль постепенно исчезала, давая возможность вздохнуть полной грудью и распрямить спину.