Времетрясение

В «Занаду», в 2001 году, я спросил Килгора Траута, что он думает о Джоне Уилксе Буте. Траут ответил, что выступление Бута в театре Форда в Вашингтоне в тот вечер 14 апреля 1865 года – кстати, как раз на Страстную пятницу, – когда он выстрелил в Линкольна, а потом прыгнул из ложи на сцену и сломал ногу, было весьма показательным примером того, что «обычно бывает, когда актер пытается сам сочинять себе роль».

60

Джулия никому не раскрыла свою страшную тайну. Жалела ли она о том, что было? Конечно, жалела. Но не о том, что влюбилась. Когда ей было уже пятьдесят, в 1882 году, она основала любительскую театральную труппу – «Пембрукский клуб маски и парика» – в память о своем единственном романе, пусть даже таком скоротечном и несчастливом.

В 1889 году Авраам Линкольн Пембрук, который так никогда и не узнал, чей он сын на самом деле, основал текстильную фабрику «Indian Head Mills». Вплоть до 1947 года она оставалась крупнейшей текстильной фабрикой во всей Новой Англии, а потом Авраам Линкольн Пембрук Третий объявил полный локаут своим бастующим рабочим и перенес производство в Северную Каролину. Авраам Линкольн Пембрук Четвертый впоследствии продал фабрику одному международному конгломерату – который перенес ее в Индонезию, – а сам спился и умер.

В их роду не было ни одного актера. И ни одного убийцы. И уши у всех были самые обыкновенные.

Прежде чем переехать из Пембрука в Северную Каролину, Авраам Линкольн Пембрук Третий успел обрюхатить горничную, незамужнюю афроамериканку по имени Розмари Смит. Он щедро ей заплатил за молчание. Когда у Розмари родился сын, Фрэнк Смит, самого Авраама Линкольна Пембрука Третьего уже не было в городе.

А теперь держитесь!

У Фрэнка Смита были заостренные уши! Фрэнк Смит стал одним из величайших актеров в истории любительских театров! Он – мулат, наполовину черный, наполовину белый, ростом всего лишь пять футов и десять дюймов. Но летом 2001 года он совершенно потрясно сыграл главную роль в пьесе Роберта Э. Шервуда «Эйб Линкольн в Иллинойсе» в постановке Пембрукского клуба маски и парика. А звуковыми эффектами в этом спектакле «заведовал» Килгор Траут!

После представления все отправились на пикник, который устроили на пляже при «Занаду». Как в финальной сцене «Восьми с половиной» Федерико Феллини, там собрался tout le monde[18]. Даже у тех, кто не присутствовал лично, были свои двойники. Моника Пеппер была очень похожа на мою сестру Элли. Хозяин местной пекарни, который в летнее время занимался организацией таких вот пикников, напоминал моего покойного издателя Сеймора Лоуренса (1926–1993), который спас меня от практически неминуемого забвения, от полного крушения всех надежд: опубликовал у себя в издательстве «Бойню номер пять», а потом переиздал все мои ранние книги.

Килгор Траут был похож на моего отца.

Как я уже говорил, Траут был ответственным за звуковые эффекты. Вернее, за единственный звуковой эффект на всю пьесу, который должен был прозвучать в самый последний момент последней сцены последнего акта. Траут, напомню, называл театральные постановки «рукотворными времетрясениями». Так вот, в постановке в «Занаду» он должен был привести в действие допотопный паровой свисток с фабрики «Indian Head Mills». Слесарь-сантехник, тоже член Пембрукского клуба маски и парика, очень похожий на моего брата, установил этот радостно-скорбный свисток на баллон со сжатым воздухом, перекрытый специальный вентилем. Собственно, то же определение подходит и к самому Трауту, каким он предстает в своих произведениях: радостно-скорбным.

Разумеется, многим актерам, не занятым в спектакле «Эйб Линкольн в Иллинойсе», хотелось так или иначе поучаствовать в постановке и хотя бы «подудеть» в эту здоровую медную дуру. И особенно после того, как они увидели это чудо и услышали, как оно верещит, когда слесарь-сантехник самолично привел свисток в действие на генеральной репетиции. Но больше всего им хотелось, чтобы Траут почувствовал, что у него наконец-то есть дом, что он член большой дружной семьи, где его ценят и уважают.

Не только актеры из Пембрукского клуба маски и парика, не только сотрудники дома отдыха, не только члены местных подразделений общества анонимных алкоголиков и анонимных игроков, проводившие свои встречи в танцзале «Занаду», не только побитые жизнью женщины, дети и старики, которые нашли здесь приют, были благодарны Килгору Трауту за его ободряющую и целебную мантру, которая помогала им выстоять в тяжелые времена: «Вы были больны, но теперь вы здоровы, и еще столько всего надо сделать!» Ему был благодарен весь мир.

61

Для того чтобы Траут не растерялся и не пропустил тот момент, когда надо включить свисток – а он очень боялся, что у него ничего не получится, и он все испортит своей семье, – слесарь, похожий на моего брата, стоял за спиной у Траута и держал руки у него на плечах. Он должен был мягко сдавить плечи старого фантаста, когда тому придет время дебютировать в шоу-бизнесе.