Время Анны Комниной

Победа над Робертом сама по себе открывала для Византии большие перспективы в Европе. Авторитет Алексея при европейских дворах необыкновенно вырос. Как уже было сказано, владения норманнов в южной Италии охватил хаос, вызванный борьбой Боэмунда и Рожера Борсы за наследство Роберта. Победа Алексея в войне с норманнами вызвала определенный шок в Италии, в первую очередь при папском дворе. Как мы помним, Григорий VII после 1081 года рассматривал Алексея Комнина как отлученного от Церкви узурпатора, подобного Никифору Вотаниату, не забывал о своих отношениях с Михаилом VII Парапинаком и, в итоге, дал благословение Роберту воевать с Византийской империей, хотя и без особого энтузиазма, ибо был больше заинтересован в том, чтобы норманны защищали папскую курию от Генриха IV и антипапы Климента III. После смерти в мае 1085 года в Салерно Григория VII, осенью того же года норманнская армия сопровождала Дезидерия Эпифани, аббата Монтекассино, названного преемника Григория, во время поездки в Рим. Правда, Дезидерий был, по-видимому, противником войны с Алексеем. После того, как Дезидерий стал папой Виктором III, новый аббат Монтекассино регулярно переписывался с василевсом. Тем не менее, пронорманнская партия кардиналов, существовавшая при папском дворе в это время, была совершенно дезорганизована из-за поражения Роберта в Эпире и начавшейся борьбы за власть между его сыновьями, а в это время значительная часть владений Матильды Тосканской – в частности Флоренция, Лукка, позднее Мантуя – была уже захвачена немецкими рыцарями.

Поэтому мы можем с большой долей вероятности утверждать следующее. Если бы Алексей Комнин мог не опасаться за северные и восточные границы империи, переправился бы с войсками в Бари или Отранто в августе 1085 года, а затем атаковал норманнов, в таком случае у василевса появился бы реальный шанс отбить у противника если не все территории катепаната Италия, потерянные при Романе Диогене и его предшественниках, то, по крайней мере, значительную их часть. Папа, боровшийся с Генрихом IV, не мог опереться в тот момент на германского императора так, как это было в эпоху Оттона Великого и его преемников. Поэтому разгром норманнов в Италии в 1085–1086 годах неизбежно ставил бы папу перед перспективой признания Алексея в качестве Римского императора, а подобное признание могло иметь далеко идущие последствия с точки зрения прекращения схизмы 1054 года и меняло всю расстановку политических сил на европейском континенте. Византийская империя, возвратившая южную Италию и вернувшая Рим в орбиту своего влияния, приобретала бы новый внешнеполитический статус. Она получала бы мощную ресурсную базу в виде новых подданных, новые морские порты и рынки, превращала южную Италию в плацдарм, который не позволял бы вытеснить Византию на периферию европейской политики. Такая Византия неизбежно становилась бы если не оплотом папства на Востоке, то, по крайней мере, каменной стеной на пути сельджуков – а потом и османов – в Европу. Иными словами, в 1085 году Алексей Комнин благодаря своей победе в войне с норманнами получал реальную возможность восстановить то положение, которым обладала Византия в Западной Европе в эпоху императора Василия II.

Важнейшее значение южной Италии для Византии, как политическое, так и экономическое, впоследствии осознал внук Алексея император Мануил I Комнин, который предпринял попытку реконкисты на территориях Апулии и Калабрии в 1154–1156 годах[341]. К сожалению, эта попытка закончилась неудачей, несмотря на крупные победы византийской армии над норманнами в начале кампании, так как за истекшие десятилетия норманны серьезно укрепились на полуострове. Рожер II не только объединил Апулию и Калабрию с Сицилией в 1128 году, но и, после серии войн, превратил свои владения в сильное централизованное королевство. В 1085 году ничего подобного еще не было, и разрозненные владения норманнов в Италии представляли собой удобную мишень для атаки со стороны Алексея. Смертельная угроза нападения сельджуков и печенегов на Константинополь вынуждала василевса отказаться от вторжения в Италию даже в том случае, если он серьезно рассматривал в 1085 году подобную перспективу. Шанс был упущен…

Вторая норманнская война