Время банкетов. Политика и символика одного поколения (1818—1848)

Впоследствии злосчастные карбонарии из 45-го полка приняли участие в двух обедах, устроенных в их честь либералами из Ниора и Ла-Рошели, членами местных гражданских вент⁴⁰². Нельзя не заметить, что во всех перечисленных случаях одна из двух групп была составлена из военных, а другая — из штатских, цели же собраний были откровенно политические. Но эти более или менее импровизированные братания имели еще один параметр, который можно назвать антропологическим. При чтении воспоминаний графини Даш, которая в 1820‐е годы следовала за своим супругом-офицером из гарнизона в гарнизон, поражает частота столкновений на улицах и в театре между офицерами и молодыми буржуа и количество последовавших за этим дуэлей. Дело в том, что юноши из Кемпера и их собратья в других городах боролись с офицерами гарнизона за внимание местных красавиц. Две группы не просто были далеки одна от другой, они соперничали. Присутствие дам на роялистских банкетах в Эврё и Меце явно не случайно: устроители стремились показать, что дамы открыты для контактов, и таким образом свести к минимуму напряжение, всегда существующее между миром штатским и миром военным.

Это позволяет лучше понять политический смысл банкетов такого рода и отыскивать у произносимых там речей скрытый смысл. Вот другой пример, на сей раз парижский и заимствованный из ежедневной газеты, причем куда более популярной, чем «Газета Соны и Луары», а именно из «Газеты прений»: речь идет о банкете, устроенном 26 июля 1831 года офицерами третьего легиона национальной гвардии в честь офицеров первого пехотного полка, расположившихся в их казармах. Дело происходило накануне первой годовщины июльских событий, трапеза совершалась в самой сердечной атмосфере, а за десертом, разумеется, были произнесены тосты и речи: полковник национальной гвардии поднял бокал за короля, его заместитель — за королевскую фамилию, командир первого пехотного полка — за союз национальной гвардии и армии! С какой целью? Понятно, с какой: в эти смутные времена «да возродит повсюду наш честный и тесный союз взаимное доверие, сей щедрый источник всяческого процветания»:

Знайте, закоренелые анархисты, мы станем твердой скалой, о которую разобьются все ваши преступные планы; что же до вас самих, вы всего лишь жертвы заблуждения, и мы откроем вам свои объятия. <…> Итак, повторяю, выпьем за этот счастливый союз, предмет надежд всех людей благонамеренных и источник ужаса всех злоумышляющих; да, господа, за союз национальной гвардии и армии! Да будет известно повсюду [тревожиться не за что, распространение этой вести взяла на себя «Газета прений»], что они составляют единое целое.

В конце концов полковник Денизо с трудом мог сдержать охватившее его волнение, и два полковника бросились друг другу в объятия, «дабы скрепить это благородное и трогательное признание». А чтобы довершить рассказ об этой трогательной сцене, следует напомнить, что упомянутый полк использовался для подавления волнений в Париже, и банкет был призван прежде всего изгладить воспоминания о недавних столкновениях⁴⁰³.

Еще о примирении

Устранить возможные недоразумения между одной или несколькими формальными или неформальными группами, сгладить потенциальные конфликты: если вдуматься, это одна из задач, которую выполняют свадебные банкеты с участием родных жениха и невесты. Поэтому нет ничего удивительного в том, что немного позже, начиная с середины 1830‐х годов, банкет стал играть огромную роль в умах всех тех, кто мечтал о примирении разных сообществ компаньонов.