Время банкетов. Политика и символика одного поколения (1818—1848)

На банкете в Нанси, устроенном в честь Маршаля, если верить префекту, за здоровье короля не пили (AN F7 6920. 28.08.1829), но сам префект признается, что тост за здоровье Маршаля сопровождался пожеланием, чтобы короля лучше информировали о происходящем. Тост за короля не звучал также на некоторых банкетах в честь Лафайета, но к лионскому банкету это не относится.

303

L’ Ami de la Charte. 15.08.1829 (описание банкета в Пембёфе). На банкете в Булони отмена цензуры фигурировала в числе главных дат «нашей конституционной истории», о которых извещали надписи на стенах (Le Globe. 10.04.1830).

304

Джон Хемпден (ок. 1595–1643) — английский политический деятель, представший перед судом за отказ от уплаты налога, именуемого «корабельными деньгами» (деньги на постройку судов для королевского флота, вносимые в государственное казначейство). — Примеч. пер.

305

«Банкет открылся следующей речью г-на Дегува де Нунка: „Первый бокал мы всегда должны поднимать за короля. Да сумеет истина, которую мы были обязаны сложить к подножию трона, убедить Карла Х в том, что без точного следования Хартии не будет счастья ни Бурбонам, ни Франции!“ Слова эти были встречены самыми бурными аплодисментами» (Le National. 30.03.1830).

306

И особенно редакторы «Консерватора Реставрации» (Conservateur de la Restauration. T. 9. P. 45).

307

«Что же до восстановления национальной гвардии, меня спрашивали: против кого я хочу вооружить нацию? (пауза) Против кого, господа? Против тех, кто нарушает публичное спокойствие, против тех, кто сеет смуту и приводит к резне, подобной той, что недавно обагрила кровью улицу Сен-Дени (аплодисменты); против предложений, прежде открытых, а ныне тайных, которые могут вновь поставить под удар нашу безопасность, нашу территорию и нашу независимость, и за охрану этой независимости, за охрану свободы и законного порядка» (Le National. 26.04.1830).

308

Констан: «За союз всех поколений в защите конституционного правительства, которое нам обещано и которого нас постоянно лишают, которое гарантировано нам клятвой короля и за которое выступают все французы, за исключением редких мятежников!» (Le Globe. 12.05.1830).

309

Насколько мне известно, об этом сохранилось одно-единственное свидетельство, оставленное два десятка лет спустя студентом Антонио Ватрипоном (Watripon A. Histoire politique des écoles et des étudiants depuis le Moyen Age jusqu’à 1850: première partie, 1815–1830 / Préface de L. Blanc. Paris, 1850). Мы вернемся к нему в следующей главе.

310

Вспомним триумфальную встречу, которую часть населения Ниора и местные элиты устроили трем редакторам газеты «Часовой департамента Дё-Севр» после их выхода из тюрьмы.

311

AN 271AP3, pièce C1-12. Письмо от 11 мая 1830 года.

312

«Белое знамя» в номере от 3 апреля не видит между ними разницы и утверждает, что на этом едином банкете был произнесен тост за короля…

313

La Gazette de France. 30.03.1830.

314

Доктринерами называли группу политических деятелей и мыслителей, основанную в эпоху Реставрации Руайе-Колларом и Гизо; их «доктрина» в самом общем виде сводилась к выработке средней линии, далекой и от абсолютной монархии, и от всевластия народа. — Примеч. пер.

315

Согласно рассказу Гизо, Руайе-Коллар, бывший председатель палаты, несколькими месяцами раньше так сильно оскорбился тем, что ему приписали намерение собрать у себя некоторых депутатов по окончании сессии, что напечатал опровержение в «Монитёре» (Guizot F. Mémoires pour servir à l’histoire de mon temps. Paris, 1858. T. 1. P. 346–347).

316

«Они утверждают, что воплощают общественное мнение, утверждают, что представляют Францию, столицу, чувства всего населения. Давайте посчитаем: шестьдесят пять человек, из которых многие принимали участие в наших гражданских смутах и подписали акт об изгнании наших принцев. На этом банкете, воплощающем общественное мнение, — ни одного пэра Франции, ни одного!.. Ни одного из руководителей выборной палаты, ни одного депутата из числа роялистов-перебежчиков, не исключая даже г-на Ажье! Чиновники, военные, судьи, знатные жители Парижа — никого из них на пир не позвали. Шестьдесят пять человек, перед которыми держал речь некий адвокат, выдали себя за тех единственных, кто достоин благодарности народов, доверия нации, тогда как их собратья, более стыдливые или более осторожные, не захотели компрометировать свои имена участием в этой оргии; шестьдесят пять человек имели дерзость назвать себя единственными законными представителями Франции! Фиглярство, шарлатанство, демагогия; никак иначе эту беспримерную дерзость назвать нельзя» (La Gazette de France. 5.04.1830).

317

La Quotidienne. 31.03.1830.

318

La Gazette de France. 5.04.1830.

319

La Quotidienne. 3.04.1830.

320

В бумагах Барро (AN 271AP3, С1-15) сохранилось письмо Шарля де Ламета от 5 апреля, который пишет, что, хотя он не получил приглашения из‐за ошибки в адресе, «Конституционная» назвала его в числе участников, и это его хотя бы отчасти утешает.

321