Время бросать камни

«Пишу это письмо тебе, Володя, на скорую руку, потому что собираемся ехать в лес, куда-нибудь в сторону шушпановых лугов на Салде… В твое отсутствие особенного ничего не случилось в Салде, да едва ли когда что-нибудь здесь и случается особенное; я занимаюсь помаленьку своим делом, Лиза возится с географией да петухами, Серко жив и здоров, Николай ходит в свою контору, папа читает газеты, мама стряпает да читает наставления… В Пермь придется отправляться по всей вероятности в конце августа, чтобы не упустить каравана, на котором будут отправляться Демидовым вещи на парижскую всемирную выставку…»

С этой оказией, ради экономии, Дмитрий собирался поехать в столицу.

Но не поехал.

Опять свалила его тяжелая болезнь: простудился и заболел воспалением легких. Боялись рецидива петербургской легочной болезни. На ноги Дмитрий встал спустя почти два месяца, когда все сроки для возвращения в Петербург были пропущены. На семейном совете решили, что Дмитрию следует пожить дома, хотя бы до Нового года, чтобы окончательно поправиться.

Зима в Салде выдалась особенно суровой. Снега завалили поселок до самых крыш, ветви деревьев — в плотном куржаке, завод окутан туманом. Без особой нужды на улицу не выходили.

Петербургские газеты и раньше приходили в Салду с двухнедельным опозданием, а из-за морозов, снежных заносов стали приходить еще позже, да и то не каждый день.

«Санкт-Петербургские ведомости» от 29 декабря 1877 года, с кратким сообщением на третьей странице о смерти Некрасова, пришли в Нижнюю Салду в середине января.

Дмитрий смотрел на эти строки, и у него перед глазами плыли черные круги. Умер!.. Умолк благородный голос! Умер человек чистой совести. Какая потеря, какое горе легло на весь народ, лишившийся своего певца и печальника!

«Пали с плеч подвижника вериги, — читал он некролог. — И подвижник мертвым пал…» — это были слова самого поэта.