Время должно остановиться

Усевшись за отведенный для него стол, Юстас не без грусти приготовился обедать в одиночестве, когда неожиданно поверх меню заметил чей-то пристальный взгляд в свою сторону. Он приподнял голову и теперь четко разглядел стройного молодого человека, который сфокусировал на нем не только оба очень светло-карих глаза, но, казалось, даже ноздри своего чуть вздернутого носа.

– Вероятно, вы уже не помните меня, – сказал незнакомец.

Голос выдавал выходца из Новой Англии, а в интонации причудливо смешались природная раскованность с напускной, академичной и монотонной вежливостью.

Юстас покачал головой.

– Боюсь, что и в самом деле не помню, – признал он.

– Я имел удовольствие быть представленным вам в Париже. В январе у миссис Гэмбл.

– А, так вы, кажется, мистер Де Йонг.

– Де Вриз, – поправил молодой человек. – Пол де Вриз.

– В таком случае я многое о вас знаю, – сказал Юстас. – Вы беседуете с моей тещей об Эйнштейне.

Молодой человек улыбнулся такой яркой улыбкой, словно включил внутреннюю подсветку.

– А разве можно найти более интересную тему?

– Нельзя. Разве что тему обеда, когда на часах половина второго. Не желаете присоединиться ко мне, чтобы обсудить ее?

Молодой человек, очевидно, только и ждал подобного приглашения.

– Спасибо вам большое, – сказал он и, положив две солидных размеров книги, которые прежде держал в руке, на край стола, уселся сам, уперев в стол локти и склонившись к своему собеседнику.

– По-моему, каждый сейчас просто обязан интересоваться трудами Эйнштейна, – начал он.

– Минуточку, – сказал Юстас. – Давайте прежде всего выберем, что будем есть.

– Да, конечно, это очень важно, – согласился де Вриз, но без особого энтузиазма. – У желудка свои резоны, как сказал бы Паскаль. – Он принужденно рассмеялся и взялся просматривать меню.

Когда официант принял их заказы, он снова расставил локти на прежние места и вернулся к тому, с чего начал:

– Как я уже сказал, мистер Барнак, сейчас труды Эйнштейна должны интересовать каждого.

– Даже тех, кто ни черта в них не смыслит?

– Но это же вовсе не сложно. Трудно разобраться только в математических выкладках. Сам по себе принцип прост, а ведь именно понимание принципа важно для усвоения сути. Принципы воздействуют на наши с вами ценности и поведение.

Юстас громко расхохотался.

– Я буквально вижу, как моя теща меняет свою систему ценностей и манеры в соответствии с теорией относительности!

– Что ж, она, конечно, уже в достаточно преклонном возрасте, – сказал его собеседник. – Я скорее имел в виду тех, кто еще достаточно молод, чтобы проявить гибкость. Взять, к примеру, ту леди, которая состоит компаньонкой при миссис Гэмбл…

Ах, так вот почему он уделил столь пристальное внимание Королеве-матери! Но в таком случае картинка с магнитом и глазом приобретала не только иносказательный смысл, но была, возможно, частью истории.

– …в математическом смысле совершенно не образованна, – говорил между тем молодой человек. – Но это не мешает ей оценить масштабы и значение революции, совершенной Эйнштейном. И какой революции! – продолжил он с все возраставшим энтузиазмом. – Несравненно более важной, чем те, что произошли в России или Италии. Потому что эта революция в корне изменила направление движения научной мысли, вернула идеализм, интегрировала сознание в природный процесс, навсегда положила конец викторианскому кошмарному взгляду на мир как на скопление бесконечно малых бильярдных шаров.

– Вот это плохо, – вставил в скобках Юстас. – Мне те бильярдные шарики очень нравились.

Он сосредоточился на лентообразной lasagne verdi[25], тарелку с которой поставил перед ним официант.

– Высший класс, – оценил он качество блюда с набитым ртом. – Почти так же хорошо, как в болонском «Паппагалло». Вы бывали в Болонье? – спросил он, чтобы перевести разговор на более удобную для себя тему.

Но, вот беда, Пол де Вриз знал Болонью даже слишком хорошо. Прошлой осенью он провел там неделю, беседуя с интереснейшими людьми, учеными местного университета.

– Университета? – повторил Юстас с огромным изумлением.

Молодой человек кивнул и, отложив в сторону вилку, объяснил, что последние два года совершает турне по ведущим университетам Европы и Азии. Проводит переговоры с наиболее выдающимися представителями науки, которые работают в каждом из них, с целью заручиться согласием на участие в своем великом проекте – создании международного центра проверки ценности научных идей, своеобразной штаб-квартиры, где синтезировали бы свои усилия лучшие научные, философские и богословские умы всей нашей планеты.

– С вами в роли главнокомандующего? – не удержался от ехидного вопроса Юстас.

– Нет, ни в коем случае, – протестующе ответил новый знакомый. – Мне бы отводилась только роль связного и переводчика. Всего лишь инженера по наведению мостов между различными научными культурами.