Время должно остановиться

Эти слова вызвали в Себастьяне приятное чувство собственного превосходства. Внутренне он даже позволил себе ироническую улыбку. Это казалось невероятным, но старый идиот, кажется, действительно верил в адское пламя и таинство последнего причастия. Сохраняя серьезное лицо, но все еще хихикая над собеседником в глубине души, он поднял взгляд и обнаружил голубые глаза, пристально его рассматривавшие.

– Вы считаете, что это звучит настолько смешно? – спросил Бруно после ставшей уже привычной намеренной секундной паузы.

Пораженный, Себастьян покраснел и начал заикаться:

– Но я сам никогда… То есть на самом деле…

– Вы придерживаетесь тех же взглядов, что и большинство современных людей, – сказал Бруно тихим голосом. – Не думай о смерти до самого последнего момента. А затем, когда игнорировать ее приближение больше не получается, попроси, чтобы тебя накачали морфием, и погрузись в кому. Очень разумно, гуманно и научно, не так ли?

Себастьян колебался. Ему не хотелось грубить хозяину, потому что, в конце концов, он рассчитывал на его помощь. Кроме того, он старался по возможности избегать спора, в котором застенчивость заведомо ставила его в невыгодное положение и могла довести до каких-нибудь не слишком умных высказываний. Но если на то пошло, то чепуха всегда оставалась чепухой.

– Лично я не вижу, в чем ошибочность подобного подхода к смерти, – сказал он вроде бы осторожно, но поневоле несколько вызывающим тоном.

Он напрягся и сидел, чуть нахохлившись и отвернувшись, ожидая услышать аргументированный ответ оппонента. Но такового не последовало. Приготовившись отразить атаку, он столкнулся лишь со спокойным и по-прежнему дружелюбным молчанием Бруно, быстро поняв всю абсурдность и нелепость своих опасений.

Через какое-то время Бруно все же заговорил:

– Как я полагаю, миссис Гэмбл скоро устроит один из своих спиритических сеансов?

– Она его уже устроила, – сказал Себастьян.

– Вот ведь несчастное создание! Как же ей хочется уверенности и гарантий!

– Но должен заметить… Получается ведь достаточно убедительно, или вам так не кажется?

– О, что-то интересное, несомненно, происходит, если вы об этом.

Вспомнив комментарий миссис Твейл, Себастьян с понимающим видом ухмыльнулся.

– Нечто достаточно бесстыдное, – сказал он.

– Бесстыдное? – повторил Бруно, вскинув удивленный взгляд. – Какое странное определение. Почему вы прибегаете именно к нему?

Себастьян почувствовал неловкость и опустил глаза в пол.

– Даже не знаю, – сказал он. – Просто это слово показалось мне уместным, вот и все.

Снова воцарилось молчание. Сквозь рукав пиджака Себастьян ощущал то место, куда она впилась зубами. Притрагиваться к нему было все еще больно. Каннибалы-близнецы в бедламе… Но потом он вспомнил о треклятом рисунке, а время, между тем, стремительно утекало. Как же ему подвести разговор к нужной теме?

– Бесстыдство, – еще раз сказал Бруно в задумчивости. – Вы ощущаете бесстыдство жизни… Но в то же время не понимаете, почему к смерти необходимо готовиться, так?

– Могу только сказать, что во время сеанса он показался мне вполне счастливым, – ответил Себастьян, снова готовый занять оборонительную позицию. – Знаете, таким же веселым и жизнерадостным, каким был при жизни. При том условии, конечно, если это действительно был дядя Юстас.

– Если, – повторил Бруно, – если.

– Неужели вы не верите?.. – спросил Себастьян, несколько озадаченный.

Бруно склонился вперед и положил руку на колено юноши.

– Давайте попробуем прояснить для себя суть вопроса, – сказал он. – Тело Юстаса плюс некоторая бестелесная величина X в сумме равны Юстасу. И примем как должное ваше утверждение, что бедняга Юстас был таким счастливым и жизнерадостным, каким он вам показался. Хорошо. Приходит момент, когда Юстас покидает свое тело, но, принимая во внимание то, что произошло во время сеанса старой миссис Гэмбл, нам приходится верить, что X существует. Однако прежде чем двинуться дальше, нам необходимо спросить себя, а что же мы в действительности узнали во время сеанса. Мы установили, что X плюс тело медиума равняются некоему временному псевдо-Юстасу. Это можно считать эмпирическим путем полученным фактом. Но что же на самом деле представляет собой Х? И что происходит с X, когда он не связан с телом медиума? Как он существует? – задал вопрос он.

– Одному Богу известно.