Время ереси (СИ)

Потому что его позор связал его крепче магии, крепче колец Ака, и только долг, которого больно даже касаться мыслью, удерживает его от того, чтобы вернуться домой в последний раз и исчезнуть в безвременьи.

Валок выдыхает.

Он глядит на грубые ножны, которые протягивает ему Меч Исмира.

- Теперь ты знаешь, - резко говорит Рагот, отсекая льдом голоса последнее эхо воспоминаний. – Ты знаешь, почему я призвал именно тебя, Страж, победитель и палач Первого Драконорожденного. Я связан клятвой с Последним.

Валок смыкает пальцы на ножнах, и сталь внутри поёт, очищаясь от ржавчины и тлена, возвращая себе силу жара кузницы шелкопрядов и ударов луномолота своего создателя.

- Ты приказываешь мне, Голос Бромьунаара?.. – спрашивает Валок без недовольства, но с неуверенностью. Взгляд старшего жреца устремлен на звёзды, но Валок не умеет читать звёзды. Он не знает, что видит в них тот, кто прошёл сквозь горнило Рассвета из мёртвого мира в рождающийся.

- Нет, - качает головой Рагот. - Ты знаешь: долг не приемлет сомнений, и я верю в преданность твоего духа. Будь бдителен – и будь готов.

Комментарий к Глава 10. Равновесие

**Перевод с Довазула**

revak rahwundun - священное паломничество

Veysenor - Солстхейм

Rah skemrot von premi - боги будут смеяться над моим терпением

Ahmikiil los zinaal ahrk fen kogaanofaan - ваше служение благородно и будет вознаграждено

Aal koraavheyviil fen junkei - пусть будет легким ваш дозор

Zuli ahrk kogaan do Ysmir voth hi - с вами мой Голос и благословение Исмира

Rahgot Sonaaksedov lost Tinvaak - Рагот драконий жрец Сказал своё Слово

Vahrukt - память

========== Глава 11. Белый путь ==========

За тобой долг, Герой.

Чернота затягивает его в бесконечную плотность себя, где нет времени и пространства, только мнимые сны.

Долг, от которого тебе не избавиться перерождением.

Дурман Апокрифа оплетает его разум, сковывает мысли. Силгвир Кричит, Кричит изо всех сил, пытается вырваться, но это всё равно, что пытаться вырваться из пучин океана, будучи прикованным к его дну. Он бредёт по страницам, пытаясь не читать издевательски корежащихся символов, но они проникают внутрь него всё равно.

Силгвир понимает, что читает историю своей смерти.

Хуже, чем смерти.

Каждая строка фиксирует его в плену у лорда Моры, и в конце концов у него не остаётся больше сил, чтобы противостоять; в конце концов он просто послушно следует строкам, ожидая неминуемого финала.

Голос, мёртвый, как и все великие Голоса, останавливает его у последней страницы. Обернувшись, Силгвир видит сверкающую безудержно-золотым светом Изначалья фигуру – и золото течет с маски, скрывающей ее лицо.

- Наша судьба едина, Последний, - говорит Мираак. От его Голоса шепоты Апокрифа смолкают, смятые и уничтоженные непреклонной волей. – Я не был Героем. Я был повержен. Но я был вечно заперт здесь, у последней страницы, лишенный иного способа избежать смерти, кроме как не прочесть о ней.

- Помоги мне, - выдыхает Силгвир. После всезвучия Голоса Первого Драконорожденного его собственный голос кажется слабей шепота. Мираак подходит ближе, и золотой свет заслоняет собой черноту, сжигая ее до последней тени.

- Я не могу помочь тебе: мне не хватает сил. Но конец этой истории ещё не прочитан. Ты можешь придумать его любым, дитя Возможно.

Слова резонируют внутри, словно в двемерском колоколе, и затихают – в шорохе молодых листьев. Кто-то говорил их прежде. Силгвир мучительно пытается вспомнить, но в шелесте не разобрать ни голосов, ни фраз. Множество голосов шепчут на древних языках, столь древних, что они сменяются один другим, искажая значения друг друга.

Когда Силгвир – едва слышно – начинает говорить, они стихают и вплетаются в его голос, укрепляя его всеведущей гармонией; они наделяют его силой, о которой он никогда не знал прежде. Он говорит, не останавливаясь, заставляя себя глядеть в сверкающее золото маски, и не замечает, когда оно стекает с лица Мираака.

Не Мираака.

- Рагот, - Силгвир так удивлен, что забывает, о чем говорил прежде, и нить рассказываемой истории ускользает от него в то же мгновение. Золотой свет и бескрайняя тьма рассеиваются, открывая вместо Апокрифа гигантские споры грибной шляпки Тель Митрина.

Драконий жрец глядит на него – Силгвир бы сказал, встревоженно, если бы мог поверить, что Рагот хоть немного заботится о его жизни.

- Я услышал твой Голос через весь Солстхейм. Херма-Мора почувствовал твою слабость и воспользовался ею. В этот раз я не смог тебя пробудить, но, хвала Шору, моих подсказок хватило, чтобы ты выбрался сам.

- А я видел вместо тебя Мираака, - смело и уверенно зачем-то заявляет Силгвир. От опьяняющей свободы после ядовитой паутины Апокрифа ему даже всё равно, взбесится ли Рагот при упоминании имени предателя или нет. – Он мне помог.

- Это вполне возможно. Я сомневаюсь в том, чтобы Херма-Мора так легко отдал столь ценную игрушку, - неожиданно спокойно соглашается атморец. – Вероятно, мы оба помогали тебе одновременно.