Время ереси (СИ)

- Ты же был бы только рад, если бы Хермеус меня убил, - нагло говорит Силгвир. Хмельная радость пробуждения всё ещё кипит внутри. – Мог бы ему и пару жертв принести в благодарность.

Рагот смотрит на него с какой-то неясной усталостью, что свойственна лишь тем, кому Великий Дракон отмерил не одну сотню лет.

- Участь раба Садовника намного хуже смерти, Довакиин, и я не настолько обезумел, чтобы желать Герою стать его орудием. Я обещал защитить тебя от Херма-Моры: таково моё Слово, и я не нарушу его.

Драконий жрец поднялся, и Силгвир неожиданно осознал, что до сих пор Рагот стоял на коленях у его кровати. Ощутив запоздавшую вину за свои слова, Силгвир притих.

- Долго ты меня будил? – неловко поинтересовался босмер, осторожно поднимаясь. Атморец упрямо скрестил руками на груди.

- Это имеет значение? Я скажу тебе только, что ты мог бы подыскать себе место для сна получше, чем эта башня. Вырасти себе другую, ты всё равно не хозяин ей.

Силгвир невесело хмыкнул, подумав о том, что ещё нескоро вырастит себе собственный дом. Если вообще успеет это сделать, учитывая недавние открытия.

- Знаешь, - осторожно начал Силгвир, внимательно поглядывая на Рагота, - если бы ты поменьше на меня ругался и поаккуратнее был с порталами для не-магов… ох, ладно, забудь. Опять обругаешь меня на драконьем, а я даже не пойму.

- Ol hi hind, - как ни в чем не бывало уронил в ответ Рагот. Лицо его осталось совершенно непроницаемо, и стрелок, подозрительно поднявший взгляд на атморца, вынужден был отступиться. – Твоё время коротко, Довакиин. Как только ты будешь готов отправиться в путь, мы последуем за тобой.

Силгвир настороженно приподнял голову.

- Я помню, что ты говорил о Партурнаксе. Ты хочешь его убить.

- Мне не жаль собственной жизни, чтобы свершить правосудие, опоздавшее на тысячелетия, но метаморфоза, которую ты проходишь, таит в себе секреты, неизвестные мне. Когда Дракон ходил свободно по умирающим и нерожденным бесконечностям, я играл со Временем ради забавы, но вмешательство в Древний Свиток требует осторожности, а не бесшабашных игр. Много Башен пало, Довакиин, и многие земли постигла судьба страшней смерти и перерождения… если ты стал орудием, узнай намеренья того, кто держит его. Кто стал причиной фиксации твоей судьбы? Империя людей, построенная на крови айлейдов? Старая Мэри, непостижимым упрямством своим поражающая даже меня? Партурнакс, чьи мотивы неведомы нам со времен Харальда? Или те, кто глядит на Тамриэль со стороны? Найди их всех, Довакиин, задай им вопросы. Ответ найдет тебя.

- А ты не можешь прочесть Древний Свиток? – с надеждой спросил Силгвир. – Я когда-то таскал с собой целых три штуки…

Рагот с сомнением изогнул бровь.

- Ты? Древний Свиток? Если ты так и думал, это не были Древние Свитки. Даже дракон не способен объять необъятное, что говорить о людях. Мы можем лишь наугад выхватывать из бесконечности отрывки, вынуждая их сбываться… и даже это требует неимоверных усилий. Свиток можно прочесть, когда Дракон Сломан, но имеет ли это вовсе смысл?

Силгвир только печально вздохнул. Он давно уже отчаялся понять хоть что-то в речах жреца, когда они касались магии или пророчеств. Загадочным образом даже тамриэлик Рагота в эти моменты становился бессмысленным набором звуков.

Одно он, правда, понял: Свиток ему Рагот читать не будет.

Драконий жрец наблюдал за ним, прислонившись к дышащей стене башни. Тель Митрин как-то примирился с чужаком, Силгвир не ощущал больше в живом доме яркой враждебности. Но и Рагот, судя по всему, стал обращаться с Тель Митрином поделикатней.

- Слушай, а Валок… он правда убил Мираака? – не выдержав, спросил Силгвир, связывая волосы в хвост. Рагот кивнул.

- Это была славная битва. Её отголоски летели по всему Скайриму, и мы Кричали им в ответ.

- Ты говорил, Валок не был одним из верховных жрецов. Мираак не представлял для вас большой угрозы?

Рагот задумчиво хмыкнул. Прищурился.

- Шла война, Довакиин. А война без полководцев идёт плохо. Мираак сманил нескольких жрецов на свою сторону: мы во многом следовали Дова, и обещания ещё большей власти, силы и славы пьянили многих, особенно во время предательств и унижений. Если я правильно прочел карты Солстхейма, гробницы Дукаана и Закриисоса всё ещё стоят на этой земле. Я был бы рад своими руками казнить Мираака, но я не мог уходить с поля боя, не мог позволить себе ни минуты слабости, равно как не мог этого никто из Совета Бромьунаара. Наша мощь, наша слава были основой силы наших войск. Но в Валоке не сомневался никто. Ни его юность – сколько было ему, меньше пяти десятков, - ни то, что он даже не владел маской, не было помехой. Хотя, конечно, Валок вышел на бой не один, с ним была армия и благословение каждого из Голосов Бромьунаара. За Солстхейм велась столь же отчаянная война, какая шла тогда за весь Север, но эта война решилась проще – одним поединком. И после него, пока правил здесь Валок, Солстхейм не знал горя… неужели всё это забыто теперь?

- Прошло четыре тысячи лет, - напомнил Силгвир. Рагот мотнул головой.