Время ереси (СИ)

- Да. Четыре тысячи лет он хранил Бромьунаар – без права уснуть и забыться, как уснул я в священной колыбели Монастыря. Это участь, которую не должен был избрать служитель Джунала… но была истина в словах Вольсунг. Война ещё шла. Мы были нужны войне. Морокеи исполнил, что должен был.

- Четыре тысячи лет, - повторил Силгвир.

Рагот бесшумно и неторопливо направился в один из тускло освещенных коридоров, туда, где затихал шум подземных водопадов. Вокруг его посоха закружились мягкие огоньки, помогая каменным чашам-светильникам волшебным сиянием. Стрелок, опомнившись, последовал за ним.

Никогда не испробованная им горечь яда стыла на губах.

- Но ты тоже… я понял теперь, почему ты сказал Морокеи, что ты не выполнил свой долг. Он хотел, чтобы вы ушли и остались жить. Чтобы сохранили верных… драконам, - Силгвир догнал жреца, торопливо зашагал рядом. Рагот не смотрел на него.

- Ты правильно понял, Довакиин. Но Бромьунаар истощил меня, а после него было ещё много боёв. Тяжёлых боёв. В Форелхосте… даже до осады Скорма я едва верил, что нам удастся сохранить веру и истину, которую очернил Харальд. Но я должен был верить. Только этого не всегда бывает достаточно. Aal Ysmir maat Zey.

- И что ты будешь делать теперь? – тихо спросил Силгвир.

- Молиться, - совершенно непосредственно и спокойно сообщил атморец. – Бромьунаар был мне домом. Но за тысячи лет эхо моего Голоса здесь стихло, и сейчас пришло время его вернуть. Ты… я не знаю, имеешь ли ты право войти в священный храм. Останься в моих покоях и отдыхай, тебя ждёт долгая Беседа.

Выщербленный камень предательски выскользнул из-под сапога, и Силгвир беззвучно помянул дэйдра. Огромные лестницы Бромьунаара с высокими ступенями были настоящей пыткой. Надо было быть нордским строителем, чтобы сделать их настолько неудобными.

- В твоих покоях? Это за что эльфу такая честь? – попытался пошутить Силгвир, но скользнувший по нему презрительный взгляд Рагота ясно сообщил, что шутку драконий жрец если и почувствовал, то не оценил. Босмер примирительно поднял руки. – Хорошо, не злись… в покоях так в покоях. Я вот ещё хотел спросить… можно?

Рагот проворчал что-то неразборчивое, из чего Силгвир сделал вывод, что, наверное, можно.

- По поводу драконьего языка, - осторожно добавил стрелок, с любопытством приподняв уши. – Когда я видел осаду Бромьунара, я слышал ваши разговоры и всё понимал… но ведь это не тамриэлик?

- Dovahzul, - мрачно сказал атморец, останавливаясь у высокой двери с искусным барельефом. – Не радуйся, Довакиин. Ты понимал всё, потому что я понимал всё, но эти же Слова сейчас не скажут тебе ничего. Я не собираюсь отдавать тебе свою силу, чтобы ты преодолел собственное невежество.

Силгвир приуныл. Кончики его ушей печально опустились. Он очень надеялся, что воспоминания Рагота позволят ему хоть немножечко понимать драконий.

- Отвлекись от своей скорби, сможешь предаваться ей всё время молитв, - нетерпеливо позвал его Рагот. Силгвир осторожно переступил вслед за ним порог резной двери, прищурившись от мягко вспыхнувшего внутри света.

Однажды Силгвир побывал в покоях ярла в Драконьем Пределе – когда примчался к Балгруфу посреди ночи с требованием помочь в поимке дракона. Стража не посмела остановить тана-Драконорожденного, а Силгвир впервые увидел, как живут правители людей. И онемел: он прежде видел изукрашенные драгоценными камнями, золотом и барельефами величественные покои в забытых подземельях, но никогда не думал, что и живые люди живут так же, пьют только из серебряных кубков и спят на набитых пухом перинах. В Валенвуде никому и в голову бы ни пришло даже представить, что король, или Сильвенар, или Зеленая Леди жили бы столь отлично от своих подданных.

В покоях Рагота не было ни драгоценных камней, ни золота, ни серебряных кубков. Но каменные стены, облитые рыжиной пламени, были сплошь изрезаны барельефами, где – причудливыми узорами, где – искусно переданными картинами, где мелким драконьим письмом. Огромная лисья морда с лукавой полуулыбкой и пустыми глазницами глядела на хозяина и гостя со стены над ложем, на котором свободно уместились бы шесть Силгвиров или три Рагота. Искусник, вырезавший зверя, поистине был мастером своего дела: от пронзительного взгляда лисицы в хребет заползала ледяная змея.

Атморец осторожно дохнул на пустующую стойку для доспехов, сметая с неё пыль, и тут же оглушительно чихнул от взвившегося серого облака. Силгвир благоразумно отвернулся в другую сторону, спасаясь от пыли, и подошёл к добротному столу с истлевшими бумагами на нём. Блестящий металлический шарик, упавший со стола и закатившийся в пыльный угол, привлёк его внимание; босмер, наклонившись, осторожно дотронулся до него пальцем, чтобы через мгновение испуганно прижать уши и отскочить назад.

Призрачная фигура невысокого бородатого эльфа соткалась посреди комнаты и заговорила на языке, больше напоминавшем грохот камней в колодце, чем живую речь. Рагот оглянулся.