Время генома

По отцовской стороне в моей семье у мужчин повышенный уровень холестерина, хотя у нас и нет ранних инсультов, инфарктов и аневризм аорты. Могут ли у меня быть мутации в генах семейной гиперхолестеринемии LDLR, APOB или PCSK9? Поскольку сейчас есть эффективные препараты для лечения этого заболевания, выявление мутации помогло бы мне сохранить здоровье в старости. Вот только стоимость этих лекарств может быть непомерной. Не получится ли так, что я спущу все пенсионные накопления своей семьи на препараты, которые мне на самом деле не нужны, учитывая высокую продолжительность жизни по отцовской линии, несмотря на повышенный уровень холестерина?

Секвенирование показало, что у меня не было мутации ни в BRCA-генах, ни в других генах, связанных с гиперхолестеринемией. Но один момент меня озадачил. В отчете было указано, что у меня явная мутация в хорошо известном гене, вызывающая заболевание, даже если только одна копия дефектна. Эта мутация обрезает один важный белок на середине, таким образом, он, очевидно, не может выполнять своей функции.

Этот был ген ARID1А. Его повреждение вызывает редкое генетическое заболевание – синдром Коффина – Сириса. ARID1А способствует аккуратному и упорядоченному упаковыванию ДНК. Такая упаковка похожа на нить с бусинами, намотанную на катушку. Это помогает правильно включать и выключать необходимые гены. Таким образом, работа этого гена важна во всех типах клеток нашего тела, и его мутации могут привести к тяжелым последствиям.

При синдроме Коффина – Сириса наблюдаются дефекты лица и мизинцев рук. У плода с этим синдромом в процессе развития гибнут клетки наружной части руки. Соответственно, ребенок рождается без мизинцев рук, а иногда и ног. Аналогично во время внутриутробного развития определенные черты лица становятся более выраженными. У людей с таким синдромом широкий рот и переносица, полные губы, в отдельных случаях встречается вздернутый нос и открытые вперед ноздри, длинные ресницы и густые, темные, изогнутые брови, которые выглядят нарисованными графитовым карандашом.

Для начала я осмотрел свои руки. Десять пальцев на руках, десять – на ногах, все на месте. Для надежности я пересчитал дважды. Далее я поступил так же, как поступил бы любой уважающий себя генетик. Я взял свой iPad, открыл приложение Face2Gene и сделал селфи.

Face2Gene использует передовые алгоритмы распознавания лица, которые изначально были предназначены для поиска террориста в толпе, для диагностики генетических заболеваний, которые вызывают специфические изменения лица, как, например, «нарисованные» брови и полные губы при синдроме Коффина – Сириса.

Однако программа Face2Gene, по-видимому, решила не согласиться с моей ДНК по поводу синдрома Коффина – Сириса, подтверждая мои подозрения, что в процессе секвенирования или обработки информации что-то пошло не так.

Кроме того, мутация в ARID1А вызывает когнитивные нарушения, то, что раньше называли олигофренией. Такое встречается почти у всех людей с этим синдромом. Также должны нарушаться речевые способности, причем воспроизведение речи страдает сильнее, чем восприятие. К числу других симптомов относится низкий рост (в чем-то верно для меня) и потеря слуха (пока я слышу неплохо, но жена убеждена, что у меня серьезное расстройство слуха, хотя, наверно, это можно связать с Y-хромосомой у всех женихов и мужей). И в довесок повышенный риск развития рака печени.

Итак, что же все это значит? Может быть, у меня есть мутация в ARID1А, которая из-за какой-то случайности никак не проявилась? В принципе возможно, чтобы в генетическом окружении встретилась комбинация таких аллелей, которые, сложно взаимодействуя, смогли подавить проявление синдрома Коффина – Сириса. На языке генетических терминов такое явление называется неполной пенетрантностью, когда у человека есть мутация, но нет очевидных признаков заболевания. Но тем не менее эта мутация может передаваться по семейному дереву дальше и вызвать неприятности у будущих поколений. Известно, что многие генетические мутации иногда «пропускают» поколения по причине неполной пенетрантности.

Я подумал, не написать ли мне научное сообщение о своем клиническом случае. Однако у меня две здоровые дочери, у которых, как и у моих родителей и братьев, нет никаких признаков синдрома Коффина – Сириса. Тут мой скептицизм уже зашкаливал.

Я сталкивался с подозрительными результатами и раньше у других пациентов. Когда врач смотрит на результаты анализа, а затем на пациента и понимает, что что-то тут не так, то надо подумать, не может ли быть, что анализ проведен недостаточно качественно или что образцы перепутались.