Время гладить кошек [litres]

Его улыбка только подтвердила это. Я не знала, на сколько страниц будет этот роман, возможно, его хватит только на предисловие, чтобы хотя бы почувствовать, разбудить мою привлекательность. Не было безумной цели написать большой интересный роман в массивной твердой обложке, потому что хранить его было негде и незачем. Неутомимые пальцы печатали, печатали листок за листком о страсти, о нежности, о похоти. Мне не нужен был собеседник, я нуждалась в любовнике, который вытряс бы из меня этого демона Феликса и собрал бы меня снова по крупицам. Мне не хотелось быть раствором.

Мы познакомились в парке, когда я выгуливала собаку. Собака была приманкой. Я выбирала и наконец выбрала, большого, красивого, сильного.

Через двадцать минут знакомства оказалось, что внутри этой мощной фигуры живет ребенок, который тоже хочет на ручки. Он был так трогателен, все рассказывал про свое детство, что стерва, сидевшая внутри меня, сразу же сдохла. Мне захотелось усыновить этого богатыря. Но зачем мне такой поворот? Развивать в себе эдипов комплекс?

Боже мой, в тот момент я поняла, что, растворившись в одном мужчине, абсолютно перестала разбираться в других. Мужчину найти было не так-то просто.

Другой оказался настолько примитивным, что даже мое либидо рассмеялось от предложения: он сразу спросил, нравится ли мне минет. Как будто я тут же должна была кинуться под столик принявшего нас кафе и начать доказывать ему свою любовь. Ну что это, я замужняя женщина, жена великого ученого, неужели я была на такое способна?! Нет, не было во мне этих способностей. Мне стало настолько смешно, что я от неожиданности не смогла даже ничего сморозить. Будто мне принесли коктейль «Мерзко. Смешно. Противно» и заставляют выпить.

Когда я уже оставила все поиски, у меня сломалась машина. А мой Феликс был близок к науке, но далек от техники. Он вообще был далек от мирской бытовой жизни и понятия не имел, почему машина может не заводиться. Впрочем, точно такие же вопросы возникали у него, когда он пытался склеить очередную цыпочку. Как он, лауреат многих премий по химии, светило науки, не смог зажечь какую-то стройную спичку, не смог ее завести, чтобы угнать ее подальше, где она упала бы к его ногам, прямо как я, на все согласная.

Впрочем, и я уже заводилась не так охотно, я была раритетом. Я чувствовала себя красивой, блестяще ухоженной машиной, стоящей одиноко в гараже, к которой хозяин подходил крайне редко, открывал дверь, садился, смотрел на себя в зеркало заднего вида, ставил любимую песню «Проваливай, Джек» любимого Рэя Чарльза, тем самым давая понять всем другим моим поклонникам, что у этой тачки один хозяин, и, погладив панель, выходил из машины и катился дальше задумчивый, с чувством выполненного супружеского долга. Ну, ты не знаешь, что это такое, чувствуешь себя как на панели, когда тебя просто погладили немного и отпустили по своим делам, даже не поцеловав, бросив дежурное: «До вечера, моя дорогая, я позвоню».

Так я оказалась в автомастерской.

Он вышел к машине в штанах и футболке, чистый, симпатичный и мускулистый. Не так я рисовала себе автомехаников, которые обычно только торчат из-под машины, в масле, пропахшие бензином. Мне казалось, что от другого они торчать просто не умеют. Не было ничего такого, будто я в магазин пришла поменять свой вид на жизнь.

– Что у вас, девушка? – Сразу же расположил он меня к себе.

Он был моложе меня, это мне льстило, вообще что-то есть в молодых, да ранних.

А что в них такого есть?

В них нет старческого занудства.

Пить так пить.

Целоваться так целоваться.

Спать, так высыпаться.

А не то что полезно – не полезно, вредно – не вредно, завтра рано вставать – не вставать. Есть повод – не вставать. И тут появляется неуверенность, раз у него не стоит на меня, может, со мной что-то не так. Всем известно, что за каждой уверенной в себе женщине стоит…

«Давай я тебе все объясню» – любимые слова всех мужчин, а мне не надо объяснять, толку от этих объяснений, только неправой себя почувствуешь, мне, может, просто поругаться хочется, чтобы потом был секс без страха и упрека.

– Как твой ученый, не ревновал?

– Еще как. Он ревновал, даже ничего не зная. А если бы узнал, умер бы раньше. От ревности. Он не мог себе такого представить, фантазии не хватало.

– А почему ты больше не вышла замуж?

– Я поняла, что женщине не нужен муж, ей нужен мужчина.

– Нашла?

– Да. Больше я не грузила Феликса жалобами и упреками. Душа моя стала ровной, как гладь большой реки. Я нашла себе другую отдушину. Он был писателем. Как-то толкаясь по книжному магазину, я наткнулась на писателя, точнее сказать – на толпу, которая его окружала. Это была презентация его книги, новой книги. Вопросы были стандартные, зато ответы оригинальные. Было непонятно, автор прикалывается или он действительно такой искренний. В любом случае врал он волшебно. Что-то щелкнуло внутри меня, включатель, он зажег свет, а может карусель, чтобы желание завертелось.

Писатель и Надя

– Ты очень похож на кота. Как тебе это удалось?