Время гладить кошек [litres]

– Я и есть кот. Кот Баюн. Я люблю слова, а люди любят порядок. Видимо, я научился расставлять слова таким образом, чтобы они приводили в порядок мысли, то есть приводили людей в чувства.

– Считаете ли вы себя разносторонней личностью?

– Нет, надо еще научиться играть на пианино.

– Ваше любимое хобби?

– Разные были хобби. Вело, потом метро, дальше было авто.

– С чем связана такая эволюция?

– А как бы я еще мог подкатить к своей музе? Не умеешь подкатывать – сиди и строчи в стол. Ни одно издательство не возьмется печатать автора без музы. Главное условие любого издательства – это наличие музы.

Я привела его домой познакомить с Феликсом, посмотреть, что он скажет о свободе, если я попрошу его пройтись прогуляться.

Что тут началось, просто ад, я не знала, смеяться мне или плакать.

– Что за козла ты в дом притащила?!

– Это не козел, это писатель.

– Писатели все козлы. Этот мне особенно не нравится.

– Не волнуйся ты так, я с ним буду спать, а не ты.

– Кем вы мечтали быть в детстве?

– Не поверите, я хотел быть электриком. Однажды у нас во всем доме вырубило свет на целые сутки, все ходили в потемках грустные, неприкаянные, оторванные от экранов, брошенные на произвол тьмы люди. Пока, наконец, не появился электрик и не дал нам свет. Тогда я понял, кто здесь главный, и мне жутко захотелось вот точно так же обеспечивать людей светом.

– А почему не стали?

– А потом я сходил в театр, там после спектакля артистам аплодировали и кричали браво! Короче, электрикам никто не хлопает. Меня купили аплодисменты.

Он рассказывал мне о своих литературных героях. Играя со мной то в девственника, то в злодея, то в подкаблучника, то в насильника. Это было забавно, я полностью выпала из своей обычной жизни, ушла в другое измерение. Дошла до того, что я начала его вдохновлять.

– Ты самая стройная моя настольная лампа. Я всю жизнь хочу писать при этом свете. Я так думаю, нам надо поговорить о семье.

– Хорошо, у меня есть муж.

– Отлично, значит, тебе семья не нужна?

– Мне нет. А тебе?

– Мне достаточно тебя.

Феликс не почувствовал никаких изменений, он звонил теперь не так часто, но все еще проверял мои чувства, получалось фальшиво:

– На что ты готова ради меня?

– Ты опять задерживаешься?

– Да, нужно еще провести серию опытов.

– Любые лишения, Феликс, ради тебя и науки. Я уже опытная.

Тихон, Фортуна и кот

– Вы аккуратно, как скальпелем, вырезаете каждое слово, и каждый ваш вопрос – как анестезия. Небольшой укол, после которого я не буду чувствовать ничего. Но ведь наркоз потом начнет отходить, и я обнаружу большую душевную рану, в которой вы поковырялись изрядно.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет, но каждым вашим словом вы прокладываете себе мосточек на другой берег меня, и все слова подобраны так, лишь бы не подмочить репутацию. Вы подобрались к моему сердцу слишком близко. Теперь я понимаю, как вы нашли путь к сердцу животных.

– Как?

– Как хищник. У вас проснулся животный интерес. Я чувствую, что в вас появилось намерение, до этого я для вас была пустым местом, а сейчас на этом месте уже пробился росток, который поднимается все выше и выше, и уже мелькают какие-то призрачные планы. Я угадала эту разницу?

– Да, это разница в возрасте, – произнес психолог. Мужчине захотелось признаться, что ему по душе ее молодость, и он даже захотел к ней прикоснуться и даже представил, как это могло бы быть. С одной стороны, первый раз за всю его практику у него вдруг родилось такое желание, но с другой – она ведь не была ни его подругой, ни его пациенткой.

– Ну что, договор с совестью уже подписан, – не переставала потешаться девушка.

– Да, я вас люблю.

– Это какой-то детский сад.

– И готов жениться.

– А что будем делать с разницей?

– Она будет для меня десертом каждый новый день.

– Уже чувствуете сладкий привкус неравенства? Вам сколько ложек?

– Можно в поцелуях?

– Можно. А что же будет моим десертом?

– Мой опыт.

– Опыт, он же обычно горький. Кроме опыта что-нибудь еще есть?

– Рука и сердце.

– Из них даже варенье не сваришь, – рассмеялась девушка.

– А что я еще могу предложить?

– Не говорите это слово, вы все испортите. Молодость презирает деньги. Точнее сказать, когда она продается, то уже перестает быть молодостью.

– Десертом.

– Выходит, кроме молодости, ничего слаще нет.

– Что вы хотите?

– Все или ничего.

– В смысле?

– Либо вы готовы ради меня на все, либо между нами ничего не будет.

– Хорошо, значит, все.

– Вы хорошо подумали? А то вдруг я соглашусь.

– Да, подумал.

– Нет, вы не можете думать, потому что вы сошли с ума. Я понимаю ваше желание трогать меня, такую юную и нетронутую, простите за тавтологию, но я не понимаю, неужели вы готовы на это променять свою свободу, то, чем мужчина дорожит больше всего.

– Это стоит не так дорого, как вам кажется. Все преувеличено классической литературой. Этой ставкой я решил убить сразу всех конкурентов на этом аукционе.

– Снова чувствую себя на операционном столе.

– Ну так что, вот рука, вот сердце.

– Ну вы и зануда. Нет, даже не мечтайте, этого не будет. У меня тетка строгая.