Время кошмаров

На лице красавицы промелькнуло смятение. Она отступила назад, выставив перед собою ладони, и покачала головой:

— Нет-нет. Я не могу. Пусть будет у тебя, хорошо?

«Не могу? Что бы это значило?» — подумал Паша, а вслух сказал:

— Я Павел. А тебя как зовут?

— Тая. Таисия.

— Необычное имя. — «Такое же удивительное, как и ты сама!» — А я блогер, снимаю всякие таинственные места. Может, ты даже видела мои ролики.

— Блогер? — переспросила она, слишком тщательно выговаривая это слово, будто оно было ей незнакомо.

Но не может же современный человек не знать, что такое «блогер»!

— Ну да, — ответил Паша и показал на камеру, которая все так же работала, продолжая записывать их разговор. — У меня канал на YouTube.

Девушка слегка нахмурилась. Кто знает, может, она принципиально против интернета и всего, что с ним связано? Паша поспешил перевести тему, чтобы Таисия, не дай Бог, не передумала общаться с ним.

— Ты так и не ответила, где живешь. Здесь, рядом? Просто я не местный, мне объяснили, как ехать. Я и не знал, что тут люди живут.

Тая посмотрела на него долгим взглядом — тягучим, как ириска, и при этом тоскливым, обреченным.

— Что-то не так? — спросил Паша. — Тебе не нравится, что я тут снимаю?

Она покачала головой.

— Нет, наоборот. Я рада, что ты пришел. Я ждала. Мы все ждали.

Это снова прозвучало необычно, и Паша хотел спросить, кто такие «все», но Таисия грациозно, словно балерина, развернулась, отошла от него и танцующей походкой прошлась по комнате со словами:

— Сразу видно, что ты хороший человек, Паша. Иногда, конечно, дурака валяешь, но все равно хороший. Добрый. Люди тебя любят. И животные тоже.

Девушка обернулась к нему и неожиданно улыбнулась. Улыбка ее окончательно покорила Пашу. Некоторые люди умеют улыбаться так, что все кругом словно бы озаряется светом, и на душе делается спокойнее. Павел подумал, что приехал сюда, желая найти сенсационный материал, а в результате нашел кое-что гораздо лучше. Вернее, кое-кого. Спасибо Ивану!

— Слушай, чего мы тут торчим? Здесь мрачно. Давай выйдем, прогуляемся или съездим куда-то! Где твой дом? У меня машина. — Продолжая говорить, Паша подошел к камере. — Я только оборудование соберу и…

Он умолк, оборвав себя на полуслове. Подойдя к камере, желая отключить запись, Паша заглянул в видоискатель, и внутри все оборвалось. Он не знал, как расценить то, что увидел, потому что разумного объяснения не было.

Камера в этот момент была направлена точно на Таю, которая стояла возле кресла. Но снимала пустую комнату: никакой девушки рядом с креслом не было.

Паша остановил съемку и промотал запись назад. Вот место, где он держит в руках шкатулку, а Тая стоит рядом, и они разговаривают. То есть так было: они стояли и разговаривали, но на записи оказался только он. Размахивал руками, улыбался, волосы приглаживал, обращаясь к пустоте.

Таисии не было нигде, ни на одном кадре.

Но, однако, вот же она — в двух шагах!

Паша открыл рот, собираясь спросить, как такое возможно, но девушка его опередила:

— Догадался уже? — Улыбка ее потускнела, взгляд снова стал печальным: — Я же сказала, ты особенный. Ты — видишь. А вот камера твоя — нет.

— Вижу что? — спросил Павел, хотя уже понял. Не верил, отказывался даже мысль такую допускать, но, тем не менее, понимал.

— Меня нет, Паша. Была когда-то давно.

— Ты… призрак? — непослушными губами выговорил он.

— Умерла, — ответила Таисия. — Только вот уйти не могу. Хочу, а не получается. Я тут как в тюрьме. Думаешь, легко это — быть привязанной к одному месту, да еще к такому! — Она обвела комнату взглядом, в котором читались отвращение и страх.

— Они… — Паша хотел сказать «убили тебя», но не смог. Произносить эти слова, глядя на нее — живую и прекрасную, язык не поворачивался. Кто мог сделать такое, у кого могла подняться рука?

Павел знал, что здесь творилось. Но одно дело знать, и совсем другое — осознавать. Безликие жертвы обрели лица, и одно из этих лиц вдруг стало дорогим ему.

— Убили меня. Я ехала в машине со старшей сестрой. Они остановили машину: там было что-то на дороге, колесо спустило. Ее убили там же. Меня… Я не знаю, ушла ли она или тоже привязана к тому месту, где умерла. Может, блуждает где-то на дороге. Мы не можем встретиться. И родителей я не вижу, не знаю, живы они или нет.

Паша иногда смотрел фильмы ужасов. В них показывали, как мучаются неупокоенные души. Но столкнуться с таким вживую…

— Ты здесь одна? — спросил он, чувствуя, что голова идет кругом.

Тая отрицательно качнула головой.

— Нас много. Я чувствую других. Иногда и вижу кого-то. Мы не можем общаться так, как будто все еще живы. Всем нам больно. — Она потерла лоб рукой. — Это сложно объяснить… тому, кто жив.

Павел, повинуясь неясному импульсу, подался вперед и коснулся руки Таи. Вернее, хотел коснуться, но ощутил обжигающий холод. Это было все равно, что опустить ладони в ледяную воду, при этом рука его прошла сквозь девушку.

— Боже! — Он не сумел сдержаться и вскрикнул, отшатнувшись от Таисии. Стало неловко за свою реакцию, и он извинился, чувствуя, что краснеет.