Время крови: Дикий север: 1765-1922 гг.

Лениво окинув взглядом залитую коричневыми лужами улицу, офицер наморщился. На противоположной стороне он заметил высокого мужика в овчинной безрукавке, который укладывал что-то в телегу возле постоялого двора, запруженного возами. Под колёсами и между ног лошадей сновали курицы и петухи, некоторые из птиц взлетели на перекошенный воз и клевали овёс из рваного мешка. Офицер сделал очередную затяжку и задумчиво провёл большим пальцем руки, державшей папиросу, по щеке со шрамом. Нетвёрдыми шагами он двинулся к возившемуся у телеги мужику. Приближаясь, он сдвигал брови и покачивал головой, будто разговаривал сам с собой и убеждал себя в чём-то очень маловероятном.

– Верещагин! – гаркнул он пьяно, остановившись за спиной мужика и шлёпнув его ладонью по плечу.

Мужик медленно повернулся к офицеру. У него было худое лицо, покрытое бородой, длинные спутанные волосы.

– Верещагин, ты ли это, чёртов сын? – воскликнул офицер и криво улыбнулся. – Не узнаёшь разве, Василёк? Крестовский я! Да ладно тебе пялиться, будто я с того света взялся.

– Обознались, ваше благородие. – Мужик шмыгнул носом.

– Брось, Василёк. Мне ли не помнить старого товарища? Спору нет, изменился ты сильно, одёжка твоя с толку сбивает, но ужель ты думаешь, что я не отличу твоего лица… Ты что? Почему в таком виде, зачем в крестьянских портках?

– Обознались вы, ваше благородие, – повторил мужик и повернулся к своей телеге.

– Нет уж, друг любезный, так просто не отвертишься от меня. Давно я хотел повстречаться с тобой, но дороги наши не пересекались… Подумать только! Почти три года минуло, война всех наших пораскидала… Э, да ты, я вижу, думаешь, что я зло на тебя держу из-за того случая? Нет, друг мой, никакого зла. Даже наоборот. Ты можешь не поверить мне, но я благодарен тебе за то, что ты мне тогда голову раскроил. Ты ж мне тем самым жизнь спас.

Мужик вновь повернулся к Крестовскому лицом.

– Обознались вы, ваше благородие. Не тот я, за кого вы меня принимаете. Я человек лесной, в город редко наезжаю… Но Верещагина одного я знавал, что верно, то верно – был один такой поручик пехотного полка. Только давно, я уж и помнить забыл.

– Верещагин, ты можешь дурочку перед другими разыгрывать… Впрочем, ладно, как знаешь. Пусть не ты, пусть другой… Я нынче выпил лишнего, случается со мной теперь не часто… Может, ты это вовсе не ты. Может, тебя и вовсе нет тут… Но хочу, чтобы ты знал: то, что я сказал, – верно. Та наша с тобой глупая ссора и драка и впрямь спасла меня от гибели. Я ведь попал в лазарет надолго, а наш полк тем временем загрузили в вагоны и направили на фронт. И представь себе, Верещагин, угодил тот эшелон под артиллерийский обстрел и весь пошёл под откос. Почти никого в живых не осталось! А ведь я не попал туда лишь из-за того, что ты мне башку попортил. Так что вот… Гадай после этого, на что даются нам всякие дурные события. Может, за ними скрывается наше спасение?

Крестовский замолчал и быстро докурил папиросу.

– После-то я, конечно, посидел в окопах, но Бог миловал… Да-с, война, скажу тебе, не похожа на те геройские мечты, которыми мы с тобой кормились за бокалом вина в офицерском собрании… Теперь вот новая беда – революция, царь отрёкся… А ты-то кем тут?

– Я не здешний, ваше благородие, не городской, – глухим голосом ответил мужик и рукой отбросил тяжёлую копну волос с глаз. Крестовский увидел несколько глубоких шрамов поперёк лба. – Пушнину приехал сдать и мукой разжиться. А звать меня…

Он не договорил, так как в это время к телеге подошла молодая черноволосая женщина. В руке она держала бумажный кулёк.

– А я леденечиков купила побаловаться, – радостно сообщила она.

– Вот и жена моя, ваше благородие. Ариной кличут, – сказал мужик, выразительно глянув на Крестовского.

Женщина посмотрела на Крестовского, и улыбка мгновенно исчезла с её красивого, круглого, немного раскосого лица. Что-то хищное и сильное появилось в её тёмных зрачках.

– Некогда нам разговорами заниматься, господин офицер, – строго свела она брови. – Ехать нам пора.

Крестовский отступил на шаг и, смутившись, закивал.

– Да, конечно, – пробормотал он, – конечно…

Потупив взор, он вдруг быстро повернулся и зашагал прочь, словно кто-то сильно подталкивал его сзади палкой.

25–29 июля 2001

Снег (1922)

Метель началась в тот самый момент, когда Тимохин вывел из задымлённого чума старика по имени Тэваси, подталкивая его револьвером в спину. Снег всколыхнулся в каком-то бешеном порыве и жгучими иглами впился Тимохину в лицо, сразу облепив тёмно-синий суконный шлем, украшенный зелёной нашивной звездой. Обычно поверх зелёного пятиконечника крепилась красная металлическая звезда, но Тимохин давно потерял её.

– Вот чёрт! – гаркнул он и раскашлялся, поперхнувшись глотком ледяного воздуха.

Старый Тэваси беззвучно шевельнул тонкими губами, словно пережёвывая что-то, и взгляд его узких глаз, утонувших в глубоких морщинах, скользнул по припорошенной снегом, светло-серой шинели Тимохина и по зелёным ромбовидным петлицам с надписью «ГПУ».