Время Культуры

Мои размышления о «Школе» на протяжении последних 27 лет вылились в книгу повестей «Афинская школа», которая должна скоро выйти в издательстве «Алетейя». А в колонке просто хочу поздравить всех причастных и непричастных к Первому сентября и вспомнить один эпизод, который плавно перенесет нас в эпоху Ивана Грозного.

Марфа Собакина

В 1999 году, среди зимы и среди нескончаемой третьей четверти, мы с сыном приехали из Италии, где провели семь лет, в Россию.

Не буду говорить, что этому предшествовало, главное: мы с ним вдвоем оказались в Москве.

Илюше после истории Древнего Рима на итальянском пришлось сразу окунуться в историю Средневековой Руси, соответственно, на русском.

Посыпались новые для него слова — боярин, дума, опричник. Объяснять их приходилось мне. С определением последнего, помню, были трудности. Говорила так: «Они были для народа — разбойники, убийцы и насильники, а для царя — верные слуги». Сын кивал понятливо, но сомневаюсь, что понимал слово «опричник» во всей его зловещей неоднозначности.

А вот интересно, что говорят об опричнине и опричниках учебники сегодня? Вполне возможно, что в духе современного «тренда», установленного нынешними идеологами-сталинистами, они бы меня поправили.

Как поправили «плохо знающего историю» умницу Сергея Эйзенштейна в постановлении ЦК ВКП(б), принятом по второй части фильма «Иван Грозный». Вдумайтесь: центральный партийный комитет принимает специальное постановление по поводу понимания истории советским кинорежиссером!

«Режиссер Сергей Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов…».

Нет, не полагалось в то время так представлять опричников, в постановлении воспроизведены слова Сталина на встрече с «впавшим в опалу» режиссером, встрече, устроенной артистом Николаем Черкасовым после запрета второй серии к показу (первая серия была удостоена Сталинской премии в 1946-м).

Сталин хотел, чтобы опричники были представлены как «прогрессивное войско», а Иван Грозный как «прогрессивный царь», расширивший границы государства, боровшийся с крамолой, искоренявший «врагов отечества» — прямо один в один, Иосиф Виссарионыч, «надежа-царь», отец и учитель.

Сталин лично утвердил сценарий первой серии, написанный Сергеем Эйзенштейном. Значит, считал важным.

Все ли помнят, каким трусом показан в ней князь Курбский, завоеватель Казани?

В картине «слабака» в качестве военачальника сменяет Малюта Скуратов, верный царский слуга, по совместительству палач. А и то правда, Малюта ведь никуда не убегал, всегда был и при царе, и при своем палаческом деле, а князь Андрей убежал в Литву и оттуда слал Грозному хулы, обвиняя в убийстве невинных, в распутстве..

В те поры сбежать хотели многие из царского окружения, пытались убежать ближайшие — Глинские, Шереметев, Бельский. Хорошо хоть остались живы после неудачных побегов, а кое-кто из самых что ни на есть любимцев сгинул: отец и сын Басмановы, Афанасий Вяземский, Иван Висковатый.

Это все царские друзья-опричники. Не думаю, что Сталин хотел, чтобы Эйзенштейн показал эти казни в своей картине — слишком бы напоминало то, что творилось вокруг него самого. Но вот «правильное» понимание истории, то понимание, какое было у самого вождя, от режиссера требовалось.

А теперь перейду к «Царской невесте», хотя к российской истории непременно вернусь.

Люблю эту оперу Римского-Корсакова. В ней удивительная музыка, очень народная и своеобразная. Каждый персонаж в ней имеет свою музыкальную краску. Какая в ней трагедия и одновременно какое скоморошье, разудалое, чисто русское веселье!

В двух словах о сюжете. Опера написана по одноименной драме Льва Мея, либретто принадлежит самому Римскому- Корсакову и его ученику Илье Тю-меневу. В основе — реальное событие. В 1571 году царь Иван Грозный, к тому времени овдовевший (две передыдущие жены — Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева и Мария Темрюковна, княжна Черкасская), на смотре невест присмотрел себе новую жену Марфу Собакину.

19-летняя царица прожила с 41-летним Иваном всего 15 дней, после чего умерла.

Это исторический антураж оперы, а непосредственное ее действие крутится вокруг предшествующих событий, в центре которых фигура молодого Григория Грязнова, полюбившего Марфу, но получившему отказ у нее и ее семьи. Марфа просватана за боярина Ивана Лыкова, знакомого ей с детства; Иван только вернулся из поездки в заморские края, молодые люди встретились — впереди их свадьба.

Ей хочет помешать Грязной, в доме которого живет его «полюбовница» Любаша, когда-то увезенная им из отцовского дома. Любаша, стремясь расквитаться с разлучницей, а Григорий в надежде приворожить Марфу, — оба обращаются к помощи царского лекаря немца Бомелия, обоим он дает по склянке зелья.