Время Культуры

участием сняли фильм «СССР с открытым сердцем» — «для показа на Западе». Мы этот фильм не видели. Подозреваю, что сладко-клубнично-рекламный. Тем более, что сразу после съемок пара расписалась — и в Париж поехала уже в статусе молодоженов.

Любовь не предмет для спекуляций, «показ» может спугнуть чувство, возможно, что те, кто воспользовался «звездностью» этих двух юных сердец в рекламно-патриотических целях, сыграли с ними злую шутку.

Юрий Григорович

Екатерина Максимова, по отзывам, не была той конфетно-сливочной куколкой, какой ее представляла часть зрителей, видевших балерину в отрывках из «Анюты». Для меня бесспорно, что конец ее трагичен. Умерла во сне в апреле 2009 года, ясную причину смерти мы так и не услышали…

Неторопливо рассказывает Владимир Васильев про Большой балет, перед нами проходят его герои и героини. Удивительная Галина Уланова. Такой Джульетты, как у нее, не было и не будет.

Красс — Марис Лиепа

Немолодая уже Уланова так сыграла Джельетту, что я, увидев запись балета Прокофьева по ТВ, сразу после просмотра нашумевшего фильма Дзефирелли, где Джулетта — прелестная девочка, ни секунды не колебалась: победа за Улановой. А в большом смысле — за гениальным прокофьевским балетом в его конгениальном воплощении (балетмейстер Леонид Лавровский).

Вот Плисецкая — Хозяйка Медной горы из прокофьевского же «Каменного цветка». Чудо. О ней Васильев: «Не могу сравнить ее по дарованию ни с кем другим».

Сам Васильев в танцевальных кадрах мужествен, прыгуч, артистичен — в удивительных вариациях принца из «Щелкунчика», в кусочке из балета «Лейли и Меджнун», в сцене с цепью из «Спартака…

Мне понравилось, что корифей танца говорит не только о своих коллегах-танцорах, но и о дирижерах — Хайкине, Мелик-Пашаеве, Светланове, Рождественском, чьими трудами создавалась слава Театра. Геннадий Рождественский настоял на том, чтобы не менять темпы «Щелкунчика» в угоду «непроворным» исполнителям. Васильев один из первых исполнил вариации принца в быстром темпе.

Тут я подумала, что многажды наблюдала абсолютное несовпадение оркестра и танцора, темпы ли тут виноваты?

Помянул Васильев и балетмейстеров: Лавровского, Захарова, Вайонена, Голейзовского, Мессерера — для каждого нашел точное доброе слово.

Эти хореографы эпохи «драмбалета» создали славу российской балетной школе. Особо выделил танцор Григоровича. Оно и понятно, Юрий Григорович Васильева и Максимову привечал. Но дело тут сложнее.

«Мы настолько были с ним близки…, я говорил его фразами… прорыв в области мужского танца…был убежден, что так ставить мог только гений, я его с самого начала обожал…» Вот мои отрывочные записи признаний танцора.

О «Спартаке» Васильев рассказывает захватывающе. Первый постановщик балета — Игорь Моисеев — сделал нечто грандиозное, сцена в Цирке юного Владимира потрясла. Одновременно в Кировском театре хачатуряновский балет поставил Роман Якобсон, о его постановке Васильев говорит: «гениальная». И вот, спустя несколько лет, при наличии этих двух постановок, Григорович взялся за третью. По-видимому, он нашел свой ход. По Васильеву, это сопоставление двух главных героев: Спартака и Красса.

Сам Васильев мечтал сыграть Красса, но в итоге роль досталась Марису Лиепе. О последнем, сравнивая его с собой, Владимир Викторович сказал так: «Он был эффектнее, ярче, цельнее». Редкое для актера-звезды признание.

Нет, я не поклонница балета, но Васильев меня «заразил» — я посмотрела все четыре серии этого фильма. С грустью подумала, что эпоха Большого Балета кончилась, и теперь настала пора «собирать камни» — по зернышку складывать в копилку материалы обо всех причастных к ней творцах. Фильм, о котором пишу, — весомый вклад в эту копилку.

Тамара и Демон: Дмитрий Хворостовский и Асмик Григорян в опере РубинштейнаОпера Демон Антона Рубинштейна на канале КУЛЬТУРА

12.02.15

Такое впечатление, что Дмитрий Хворостовский прирожденный Демон. Эта роль — точно по нему, по его голосу, по его повадке, возможно, по внутреннему ощущению.

Какое-то время назад в концерте, также показанном на канале КУЛЬТУРА, он спел арию Демона — ту самую, известную: «На воздушном океане/без руля и без ветрил/Тихо плавают в тумане/хоры стройные светил». Спел на таком дыхании, с такой отдачей, что я даже не стала сравнивать его с божественным Павлом Лисицианом. Другое — но тоже неземное, да еще и мощное, огромное…

Дмитрий Хворостовский

Ария Демона — вот все, что большинство из нас знает об этой опере. Гениальной? Судя по второму акту, да. В первом у меня еще были сомнения. Потом, в антракте, я услышала высказывание Хворостовского о сочинении Рубинштейна: «Наполовину гениальная, наполовину негениальная».

Сочиненная всего за три месяца по либретто лермонтоведа Павла Висковатого, впервые она прозвучала в Мариинке в 1875 году. Нет свидетельств о грандиозном успехе, провала тоже не было, значит, прошло тихо. На своем веку не помню такого названия в оперных театрах.