Время любить

Я стояла, уставившись на замок, мой гнев закипал, обращенный на все, что олицетворял собой этот замок. Бен в самом буквальном смысле слова отгораживался от меня, преграждал вход в свою жизнь. Я круто развернулась и с топотом устремилась на кухню, вертя головой по сторонам. Взгляд упал на один из ящиков, я рванула его на себя с такой силой, что вся лежавшая там кухонная утварь подпрыгнула и вернулась на место, неприятно звякнув. Я пошарила в глубине ящика и извлекла предмет, который искала. Практически в унисон в моей голове заговорили два голоса. Неужели? – осведомился Скотт. Ты не хочешь остановиться и все обдумать? А второй голос явно смеялся, подначивая меня. Вот это по-нашему, ликовал Том. Вперед.

Крепко сжав скалку и похлопывая ею по ладони, как бандит в гангстерском фильме, я направилась к двери. Мне приятно было думать, что тихий голосок разума хотя бы попытался меня остановить. Я не хотела верить, что можно с такой легкостью перечеркнуть тридцать один год законопослушного поведения перед лицом бессмысленного вандализма. Только он не был бессмысленным, это была хорошо продуманная и взвешенная реакция на то, что я считала неприемлемым.

Все равно это вандализм, сказал Скотт. По правде говоря, это…

Я так и не услышала, чем считал это Скотт, потому что размахнулась и со всей силы обрушила скалку на замок. Понятия не имею, как грабителям удается с такой легкостью куда-то забираться. Мне потребовалось не меньше шести ударов, прежде чем я успешно разбила замок, и еще четыре, прежде чем я раскурочила дверь, дабы убедиться, что поставить новый замок будет не так-то легко.

Красная и вспотевшая от усилий, я издала последний стон удовлетворения и распахнула серьезно испорченную дверь. И ахнула, окончательно задохнувшись. За дверью стоял Бен, терпеливо прислонившись к стене, сложив руки на груди, с очень жизнерадостным видом для человека, который просто стоит и наблюдает, как портят его собственность. Мы долго смотрели друг на друга. Нарушил молчание Бен.

– Какие-то сложности с замком?

Я взглянула на то, что осталось от замка и, беспомощно свисало с наличника, а потом – на скалку в моих руках. По лицу Бена невозможно было понять, о чем он думает, и я не знала, злится он на меня, как я того заслуживаю, или нет. Он посмотрел на плоды моих трудов, а потом снова на меня.

– Это стоило мне сто пятнадцать фунтов, – ровно проговорил он.

– Можешь вычесть их из моего гарантийного взноса за квартиру, – ответила я, хотя оба мы прекрасно знали, что такого взноса я не делала. – Ты не можешь отгородиться от меня, Бен, – дрожащим голосом сказала я.

Он все еще скрывал свои чувства, снова глянув на разбитый замок.

– По-видимому, нет.

Скалка выпала у меня из рук и со стуком покатилась по полу. Бен посмотрел на нее, и тогда я впервые осознала, что он совсем не сердится, ну, во всяком случае, не из-за двери.

– Должен сказать, что теперь, когда ты от него избавилась, я чувствую себя гораздо спокойнее.

Скрытые эмоции можно долго лишь сдерживать, и мои уже натягивали все хрупкие ограничители. Как плотина во время наводнения, они прорвались в моем рыдании. А потом я очутилась в объятиях Бена, и он покрывал поцелуями мое лицо, глаза, губы, а я все продолжала плакать.

– Я не собираюсь уходить от тебя, Бен. Я не уйду. Ты не можешь войти в мою жизнь, изменить ее – изменить меня, – а потом думать, что я вот так тебя брошу.

Он перестал целовать меня и печально на меня посмотрел.

– В какой-то момент тебе придется меня бросить.

Как бы мне ни хотелось это отрицать, глупой я не была.

– Я это знаю. Но, прошу тебя, Бен, не сейчас. Пожалуйста, не заставляй меня уходить.

Вместо ответа он крепче обнял меня, и я уже не могла с уверенностью сказать, чье сердце так звучно бьется между нами – его или мое, а может, наши сердца каким-то образом синхронизировались в идеальный ритм на то время, что нам осталось.

За столом мы оба еле держались, чтобы не уснуть. Бессонная ночь вкупе с эмоциональной травмой превратила меня в зомби, едва способного донести до рта ложку с супом. Красные круги вокруг глаз делали нас похожими на парочку вампиров. Даже губы у меня устали, я с трудом шевелила ими.

– Что заставило тебя передумать?

Бен откинулся на спинку стула, небрежно отодвинув в сторону миску и тарелку.

– Вероятно, осознание того, что я никогда не заставлю передумать тебя.

Это был такой крутой разворот, что я почувствовала в его ответе какую-то фальшь. Я поняла, что хотя бы некоторое время мой внутренний детектор лжи должен находиться в состоянии полной боевой готовности.

– Ты чего-то недоговариваешь, да?

Во взгляде Бена мелькнуло невольное уважение, когда он медленно кивнул.

– Возможно, – только и сказал он.

Едва не опрокинув стакан с водой из-за предельной усталости, я потянулась к руке Бена, завладела его пальцами.

– Скажи мне. Что это? После всего, что случилось за последние двадцать четыре часа, мне нужно твое обещание, что между нами больше не будет тайн.