Время междуцарствия

– Я скажу вашему величеству, что это было, – невозмутимо продолжала меж тем жрица. Черные глаза ее, казалось, глядели в самую душу Рамсеса – это чувство остро и неприятно не нравилось ему. – Серьга, которую прежде всегда носил начальник дворовой стражи Хет-хемб – доверенный человек верховного сановника Та…

– Советник Та мертв, как и сам Хет-хемб, – перебил ее фараон, чувствуя, что начинает задыхаться. – Человек, убивший этих двоих, находится в темнице и совсем скоро умрет! Никто сможет узнать, что именно здесь произошло. Что же мешает мне прямо сейчас казнить и тебя следом за моим братом?

– Ваше величество может так поступить, – кивнула Нейтикерт, не сводя с него своего пугающего взгляда. – Но не станет, чтобы не навлечь на себя гнев богов.

– Что ты сказала?! – из последних сил не сорвавшись на крик, Рамсес вскочил со своего места. Резные подлокотники из красного дерева заскрипели под его пальцами: – Каким образом я навлеку на себя гнев богов, покарав преступников?

– Власть вашего величества дана вам от Гора, небесного покровителя всех владык нашей земли, и Амона, царя всех богов, – хладнокровно и вдохновенно ответила Нейтикерт. – Точно так же, как прежде она принадлежала вашему отцу – по их воле. Богам известно, кто дерзнул поднять руку на избранного ими, кто затем покарал преступников, а кто – решился сохранить все в тайне от людей, чтобы не навлечь на себя дурной молвы…

– Я принесу позже богам щедрые жертвы, украшу золотом их храмы и добьюсь их расположения вновь! Весь свет знает, что я не причастен к убийству моего отца, – с отчаянным жаром перебил ее новый владыка Та-Кемет. Нейтикерт прищурилась – холодно и, как показалось ему, едва ли не презрительно:

– Ваше величество полагает, что боги подобны нерадивым чиновникам, которых можно купить и за дебен золота? В землях Та-Кемет наш повелитель судит своих подданных за их подлинные и выдуманные преступления; но после перед владыкой Осирисом и всеми богами вашему величеству предстоит отвечать за тот суд, который вы вершите теперь!

– Ты говоришь так лишь ради того, чтобы я отпустил из темницы единственного ничтожного раба? – прищурился Рамсес. – Его жизнь столь важна для тебя, что ты осмеливаешься грозить даже мне?..

– Этот человек верой и правдой служил вашему брату до самой его смерти. Он отмстил за вероломное убийство вашего отца, – неуступчиво ответила жрица Нейтикерт. – Чего, по мнению вашего величества, заслуживают его поступки: пыток или помилования?

– Я мог бы казнить его, а затем договориться с тобой, – холодно щелкнул пальцами Рамсес: ему показалось, он, наконец, нашел выход из сложившейся ситуации. – Мне нужен надежный и сообразительный человек среди служителей богов в столице; при моем правлении ты получишь намного больше, нежели когда-либо имела от моего отца.

– Все, что человек приобретает, дается ему милостью и промыслом богов, – тихо возразила Нейтикерт. – Можно отнять у него имущество, но не эту милость; а благодаря ней он снова обретет все утерянное.

– Посмотрим же, как боги возвратят тебе твою жизнь и жизнь того раба! – скрежеща зубами, неподобающе громко выкрикнул ей в лицо фараон. – Вот мое решение: убирайтесь оба из города до заката солнца! Выживете ли вы, побираясь милостыней от тех, кого ты принимала в своем храме прежде, умрете ли в пустыне от голода и жажды или выживете – мне все равно. В землях Та-Кемет нет больше раба Кахотепа и жрицы Нейтикерт; если же когда-то я услышу о людях, носящих эти имена, они будут казнены самым мучительным образом! – он впился взглядом в лицо осужденной, словно ожидая прочесть на нем какое-либо выражение, которое удовлетворило бы и смягчило его гнев. Однако Нейтикерт спокойно, почти безмятежно встретила его взор, и новый владыка не смог сдержаться:

– Пока ты еще можешь, дарую тебе право сказать свое последнее слово!

– Свои последние слова я обратила бы к совсем иным людям, хотя убеждена, что по милости богов время для этого наступит нескоро, – своим плавным, уверенно-певучим голосом ответила ему Нейтикерт. – Однако если бы случилось так, что они предназначались его величеству, то мне нечего теперь прибавить к уже сказанному, кроме того, что своей верховной жрицей меня избрала Мать Сокрытого, владычица Нейт. Это значит, что только для нее возможно сложить с меня эти обязанности; я же не вижу для себя знака, который означал бы ее немилость.

– Довольно! Я не намерен больше слушать этот вздор, – прервал ее Рамсес, окончательно рассердившись. Нетерпеливым жестом он указал стражникам, и те мгновенно подхватив жрицу под локти, вывели ее прочь.

Царевна Дуатентипет меж тем как раз направлялась в покои старшего брата – так, что никак не могла, идя тем же коридором, не столкнуться с осужденной преступницей лицом к лицу.