Время милосердия

— Нет, что ты. Когда вчера я говорил с Нузом, он пообещал найти для меня дела во всех пяти округах. Гонорары, конечно, так себе, но хотя бы какие-то деньги.

— Знаешь, Джейк, не нужно пока платить мне зарплату. Я живу с родителями и смогу какое-то время обходиться без нее.

Он опять скривился и попытался изменить позу.

— Спасибо, Порсия, но я позабочусь, чтобы ты не осталась без денег. Они понадобятся тебе на юридическом факультете.

— Мы можем себе позволить мое высшее образование благодаря тебе и делу старика Хаббарда. Моя мать устроена и бесконечно тебе за это признательна.

— Перестань, Порсия, ты отличный работник и получишь оплату.

— Люсьен предлагает освобождение от арендной платы на несколько месяцев.

Джейк попытался улыбнуться, засмеяться. Посмотрел на потолок, попробовал покрутить головой.

— После процесса Хейли я сорвал жирный куш, целых девятьсот долларов. Я был тогда так же разорен, как сейчас, и Люсьен разрешил несколько месяцев не платить аренду.

— Он за тебя переживает, Джейк. Люсьен рассказал мне, что в свою лучшую пору являлся самым ненавистным адвокатом во всем Миссисипи, его угрожали убить, у него было мало друзей, его презирали судьи и избегали адвокаты, однако ему все это нравилось. Он наслаждался своей ролью адвоката-радикала, но к насилию против него так ни разу и не прибегли.

— Надеюсь, меня избили в первый и в последний раз. Я говорил с Люсьеном и знаю, что ему не безразлично. Мы выживем, Порсия. Пока процесс не завершится, тебе придется попотеть, а потом ты пойдешь учиться на юридический.

Ближе к концу дня в пятницу Джейк ковылял по крытому дворику босиком, в старой футболке и в растянутых спортивных шортах. Он очень старался сохранять мобильность и активность, давая, как велел физиотерапевт, нагрузку ногам, как вдруг с подъездной дорожки донесся стук захлопываемой автомобильной дверцы. Джейк уже почти добрался до двери, когда послышался знакомый голос:

— Привет, Джейк! — Из-за живой изгороди появился Карл Ли Хейли. — Это я, Карл Ли.

Джейк сделал попытку улыбнуться.

— Какими судьбами?

Они пожали друг другу руки.

— Решил вас проведать, — произнес Карл Ли.

Джейк указал на плетеный столик:

— Располагайся.

Они уселись в кресла, и Карл Ли сказал:

— Вид у вас еще тот.

— Да уж! Но хорошо уже то, что вид у меня хуже самочувствия. Исколошматили почем зря, ничего оригинального.

— Да, слышал. Но ведь вы поправитесь?

— Обязательно, Карл Ли, уже иду на поправку. Что привело тебя в город?

— Услышал про эту беду и забеспокоился о вас.

Джейк был тронут и не находил слов. Многие его друзья звонили, присылали цветы и торты, изъявляли желание навестить его, но Карла Ли он не ждал.

— Со мной все будет хорошо. Спасибо за заботу.

— Карла дома?

— Да, с Ханной, а что?

— Тут такое дело, Джейк… Не буду ходить вокруг да около. Я сильно огорчился, когда узнал о случившемся, до сих пор переживаю, почти потерял сон.

— Значит, нас целых двое.

— Ходят слухи, будто вы знаете, кто это сделал, но не собираетесь их преследовать. Это правда?

— Брось, Карл Ли, не будем об этом.

— Я вот что предлагаю, Джейк. Я обязан вам жизнью, но мне нечем отблагодарить вас. Произошедшее меня сильно задело. Я и мои друзья можем восстановить справедливость.

Джейк покачал головой. Он хорошо помнил долгие часы, проведенные в тюрьме с Карлом Ли перед судом, помнил свой страх от близости человека, способного на столь необузданное насилие. Карл Ли застрелил двоих мерзавцев, изнасиловавших его дочь, выпачкал обувь в их крови и направился домой, ждать, пока Оззи Уоллс приедет его арестовывать. За пятнадцать лет до этого его наградили за Вьетнам.

— Это недопустимо, Карл Ли. Продолжение насилия — последнее, что нам нужно.

— Меня не поймают, Джейк, и я никого не убью, клянусь. Мы просто ответим этому уроду тем же, чтобы подобное точно не повторилось.

— Не вздумай в это соваться, Карл Ли. Поверь мне, все только усложнится.

— Назовите мне его имя, и он никогда не узнает, с какой стороны прилетел удар.

— Карл Ли, мой ответ — категорическое «нет».

Карл Ли стиснул челюсти, жестом выразил неудовольствие и настаивал бы дальше, если бы не вошла Карла.

В понедельник старая мазда с новой трансмиссией заехала на парковку перед окружной тюрьмой, и из нее вышла Джози. Кире тоже очень хотелось увидеться с братом, но она твердо знала, что ей в изолятор нельзя. Поэтому она, оставшись в автомобиле, опустила стекло и уткнулась в книжку, полученную два дня назад от миссис Голден.

Зак записал Джози в журнал посещений и отвел ее в камеру к сыну. Войдя, она закрыла за собой дверь. Обвиняемый сидел за столиком, перед ним аккуратной стопкой лежали учебники. При виде матери Дрю вскочил и крепко обнял ее. Они сели, Джози достала из бумажного пакета упаковку печенья и сладкую газировку.

— Где Кира? — спросил он.

— Снаружи, в машине. Ей сюда больше нельзя.

— Из-за беременности?

— Да. Джейк не хочет, чтобы об этом узнали.

Дрю открыл коробку и стал жевать печенье.

— Мне не верится, что у нее будет ребенок, мам. Ей только четырнадцать лет!

— Да уж… Но я родила тебя в шестнадцать, тоже слишком рано, поверь!