Время милосердия

Какие предложения имелись у Джейка? 30 лет? 40 лет? Шестнадцатилетние не размышляют в таких категориях. Джейк сомневался, что Дрю и Джози согласятся на признание вины. Что рекомендовать клиенту? Бросить кости, рискнуть с судом присяжных? Хватило бы одного несогласного, к которому будут склоняться остальные присяжные, чтобы загнать все жюри в тупик. Найдет ли он такого? Жюри, не достигшее единогласного решения, — это новый суд. Еще и еще. Тоскливый сценарий.

Хмуро изучив список, адвокат снял телефонную трубку.

Стоило уйти Порсии, как явился Люсьен и рухнул в кожаное кресло напротив Джейка. Странно, но он пил только кофе, хотя было уже почти пять часов. Люсьен пребывал в хорошем настроении и, забыв про свой обычный сарказм, был почти готов посочувствовать пострадавшему. В период выздоровления Джейка они дважды беседовали по телефону. После короткого обмена репликами Люсьен произнес:

— Знаешь, Джейк, целую неделю я бывал здесь ежедневно и убедился, что телефон звонит реже, чем следует. Я беспокоюсь за твою адвокатскую практику.

Джейк пожал плечами и попробовал улыбнуться.

— В этом ты не одинок. Порсия открыла за июнь месяц всего четыре новых дела. Это место загибается.

— Боюсь, теперь весь город — твои враги.

— Похоже. Чтобы оставаться в деле, нужно барахтаться. В этом я не силен.

— Ты никогда не просил у меня денег, Джейк.

— Не приходило в голову.

— Позволь открыть тебе одну тайну. В 1880 году мой дед основал «Первый национальный банк» и превратил его в крупнейший банк округа. Ему нравилось банковское дело, а на закон он плевать хотел. В 1965 году, когда умер мой отец, я унаследовал бо́льшую часть активов. Я ненавидел банк и тех, кто им управлял, поэтому быстро распродал все. Мою долю купил «Коммерческий банк» из Тупело. Я не бизнесмен, но провернул одно хитроумное дельце, до сих пор меня удивляющее. Я не брал наличные, они были мне ни к чему. Юридическая фирма включила максимальную скорость, я трудился вот здесь, за этим самым столом. «Коммерческий банк», как положено банку, все распродал и с кем-то слился, и мне досталась при этом немалая доля. Теперь я — второй по важности владелец акций «Третьего федерального банка». Каждый квартал мне платят дивиденды, держащие меня на плаву. У меня нет долгов, трачу я немного. Слышал краем уха, что ты хочешь рефинансировать свою закладную, чтобы получить кое-какие наличные. Еще не раздумал?

— Нет, но местные банки мне отказывают. За пределы округа я пока не высовывался.

— Сколько?

— По оценке дружелюбных сотрудников из конторы Боба Скиннера, дом тянет на триста тысяч.

— Размер твоего долга?

— Двести двадцать.

— Для Клэнтона это многовато.

— Да. Я переплатил за дом, поскольку нам очень хотелось его заполучить. Я мог бы выставить его на продажу, но сомневаюсь, что его купят. К тому же это не понравилось бы моей жене.

— Да. Не продавай дом, Джейк. Я свяжусь с людьми в «Третьем федеральном», и они рефинансируют твою закладную.

— Так просто?

— Представь. Недаром я второй акционер. Они пойдут мне навстречу.

— Даже не знаю, что сказать, Люсьен…

— Ничего не говори. Все-таки это — крупный заем. Он тебе по силам?

— Может, и нет, но у меня нет выбора.

— Главное, не выходи из бизнеса, Джейк. Ты заменил мне сына, порой мне кажется, будто косвенно я живу благодаря тебе. Эта фирма не закроется.

От волны теплых чувств Джейк буквально лишился дара речи. Довольно долго они не могли друг на друга смотреть. Наконец Люсьен произнес:

— Давай выпьем на веранде. Есть разговор.

— Не возражаю, — кивнул Джейк, — только я ограничусь кофе.

Люсьен отлучился, Джейк побрел к двери, выходившей на веранду с прекрасным видом на площадь и на здание суда. Люсьен вернулся со стаканом виски со льдом и сел рядом с Джейком. Они долго смотрели на напряженное вечернее движение и на засевших под старым дубом стариков, строгавших палочки и сплевывавших табачный сок.

— Ты обмолвился о тайне, — напомнил Джейк. — Может, объяснишь?

— Сколько раз я тебе говорил не обращаться в местные банки? Слишком многие в курсе твоих проблем, знают твой баланс. Ты успешно решаешь дело, получаешь высокий гонорар — и кто-то видит крупный банковский депозит. Болтунов всегда хватает, особенно здесь. Несколько месяцев у тебя не идут дела, твои счета сжимаются, и слишком многим это известно. Поэтому я советовал тебе обращаться в банки других городов.

— У меня не было выбора. Я брал взаймы в «Секьюрити», потому что знаком с банкиром.

— Не буду с тобой спорить. Но когда ты снова встанешь на ноги, беги от этих банков, как от чумы.

У Джейка тоже не было настроения спорить. Люсьен волновался, ему хотелось обсудить нечто важное.

Они проводили взглядом несколько машин внизу, потом Люсьен сказал:

— Салли меня бросила. Она ушла.

Джейк удивился, хотя, если подумать, удивляться не стоило.

— Мне очень жаль, Люсьен.

— Это было расставание по взаимному согласию. Ей тридцать лет, я сказал ей: найди себе другого мужа, заведи семью. Что за жизнь у нее со мной? Салли пришла ко мне восемнадцатилетней, начинала как прислуга, дальше больше… Как тебе известно, я к ней сильно привязался.