Время милосердия

«А еще кое-что нашептал тебе на ухо судья Этли», — подумал Джейк.

— Суд пройдет в Честере, — сообщил Нуз.

Для защиты перенос места рассмотрения куда угодно из Клэнтона был победой. При этом разбирательство в неприглядном суде округа Ван-Бюрен навевало тоску. Джейк кивнул и сделал вид, будто доволен. В августе заполненный до отказа старый пыльный зал превратится в душную сауну. Он едва сдержался, чтобы не запротестовать против такого переноса. Предпочтительнее был бы современный суд в округе Полк с нормально функционирующими туалетами. Почему не там? Или не в недавно отремонтированном суде округа Милберн?

— Вероятно, это не ваш излюбленный суд, — усмехнулся Нуз. — Ничего, я его принаряжу. Я уже заказал новые оконные кондиционеры, с ними будет прохладнее.

Для улучшения любимого суда Омара Нуза можно было сделать только одно: сжечь его дотла. Лучше не думать о том, каково будет допрашивать там свидетелей, перекрикивая старые кондиционеры.

Нуз попытался обосновать решение, уповая на заботу об удобстве самого судьи, а не на интересы сторон:

— До суда еще две недели, я все подготовлю.

Джейк подозревал, что Его честь вознамерился блеснуть перед своими земляками. Что ж, пусть. Пока Джейк вырвался вперед, однако обвинение могло восторжествовать над защитой где угодно.

— Мы тоже будем готовы, — заверил Дайер. — Но меня тревожит эксперт-психиатр, приглашенный защитой, Ваша честь. Мы дважды просили назвать его имя и предоставить резюме, но ничего не получили.

— Я не стану доказывать невменяемость подсудимого, — произнес Джейк. — Я отзываю уведомление о применении правила Макнотена.

Ошеломленный Дайер пролепетал:

— Ты не нашел эксперта?

— Экспертов полно, Лоуэлл, — холодно возразил Джейк. — Просто поменял стратегию.

Нуз тоже был удивлен.

— Когда ты это решил?

— Буквально на днях.

Какое-то время они ели молча.

— Тем короче получится суд, — рассудил Нуз, явно довольный.

Ни одна сторона не хотела войны из-за показаний экспертов, превосходящих разумение большинства присяжных. Оружие невменяемости пускалось в ход менее чем в одном проценте уголовных процессов. Оно редко срабатывало в интересах защиты, зато неизменно вызывало сильные эмоции у присяжных и приводило их в замешательство.

— Какие-нибудь еще сюрпризы, Джейк? — спросил Лоуэлл.

— Пока никаких.

— Не люблю сюрпризы, джентльмены, — предупредил Нуз.

— Существует еще одно важное обстоятельство, господин судья, — сказал Дайер. — Оно ни для кого не представляет неожиданности. С точки зрения штата, несправедливо превращать данный процесс в кампанию клеветы против потерпевшего, достойного сотрудника, не способного теперь, увы, защитить себя. Будут звучать утверждения о физическом и даже сексуальном насилии, выявить истинность которых невозможно. Свидетелей всего трое, это Джози Гэмбл и двое ее детей, при том условии, что свидетелем выступит сам Дрю, в чем я сомневаюсь, и все трое смогут говорить о Стюарте Кофере все, что им вздумается. Как прикажете мне докопаться до правды?

— Они дадут показания под присягой, — напомнил Нуз.

— Без сомнения, но у них будут все основания для преувеличений, даже для выдумок и откровенной лжи. Суду решать, жить Дрю Гэмблу или умереть, и я ни секунды не сомневаюсь, что его мать и сестра нарисуют портрет потерпевшего самыми черными красками. Это несправедливо.

Джейк ловко распахнул одну из папок и извлек из нее две увеличенные цветные фотографии Джози с распухшим забинтованным лицом на больничной койке. Одну он передал через стол Дайеру, другую судье.

— К чему ложь? — спросил он. — Картина говорит сама за себя.

Дайер уже видел эту фотографию.

— Ты намерен представить это в качестве улики?

— Безусловно, когда Джози будет давать показания.

— Я стану возражать против демонстрации присяжным этого и других снимков.

— Возражай, сколько тебе угодно, ты знаешь, что возражения не будут приняты.

— Я приму решение об этом на суде, — заявил Нуз, напоминая им, что главный — он.

— А девочка? — спросил Дайер. — Полагаю, она покажет, что Кофер подвергал ее сексуальному насилию.

— Да. Кира была неоднократно изнасилована.

— Как мы можем это утверждать? Она делилась с матерью? Еще с кем-нибудь? Как нам известно, она не обращалась к властям.

— По той причине, что Кофер угрожал убить ее, если она это сделает.

— Видите, судья? — вскричал Дайер, вскинув руки. — Откуда нам знать, что ее насиловали?

«Подожди, — подумал Джейк, — скоро ты все узнаешь».

— Это и есть несправедливость, господин судья, — не унимался Дайер. — Они могут говорить о Стюарте Кофере все, что им вздумается, у нас нет способа помешать им.

— Факты — это факты, Лоуэлл, — заметил Джейк. — Они жили в кошмарной обстановке и боялись кому-либо в этом признаться. Такова истина, ее не скрыть и не изменить.

— Я хочу поговорить с девочкой. У меня есть право знать, с какими показаниями она выступит в случае, если я буду вынужден вызвать ее в качестве свидетеля.

— Если ты не вызовешь ее, то ее вызову я.

— Где она?

— Я не вправе на это отвечать.

— Брось, Джейк, ты опять прячешь свидетеля?