Время милосердия

— Только в Миссисипи и в Техасе возможно вынесение смертного приговора за убийство стража правопорядка, независимо от того, находился ли он при исполнении. Это какая-то бессмыслица.

— Идет настоящая война. Честно говоря, я проголодался.

— Салат с курицей или индейка со швейцарским сыром?

— Первое.

Они дружно развернули сэндвичи и принялись их уплетать. Джейк справлялся быстрее.

— Мы нашли газетные статьи о суде над Хейли. Вот это было шоу!

— Можно назвать процесс и так.

— Похоже, вам удалось добиться признания невменяемым вменяемого человека.

— Там все упиралось в расизм, с Гэмблом такое не прокатит.

— А ваш эксперт, доктор Басс?

— Я бы не осмелился снова обратиться к нему. Он пьяница и лжец, я использовал его лишь потому, что это было бесплатно. Нам повезло. Вы подобрали для нас хорошего эксперта?

Она откусила от корочки и кивнула.

— Вам понадобятся минимум два эксперта: один по невменяемости — а это, как я полагаю, единственная возможная линия защиты; один по назначению наказания — на случай признания виновным. В этом мы можем помочь. Практически все наши клиенты виновны, некоторые совершают страшные преступления. Мы просто стараемся сохранить им жизнь и не позволить сидеть в тюрьме до конца жизни.

Джейк покивал с полным ртом. Либби в отличие от него ела мало.

— Настанет день, — продолжила она, — когда Верховный Суд этой великой страны решит, что приговаривать несовершеннолетних к смертной казни — излишняя жестокость. Но пока такого не случилось. Еще они могут прозреть и постановить, что приговаривать подростков к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение равносильно вынесению смертного приговора. Могут — но пока не прозрели. Поэтому мы не отступаем.

Джейк просил у нее денег и людских ресурсов. Деньги требовались на показания экспертов и на расходы по тяжбе. Ему также был нужен второй опытный адвокат на судебных заседаниях. Это — требование закона, но Нузу не удавалось никого найти.

Джейк направил письменные запросы, они обсуждали их по телефону. Адвокаты ФЗИП были завалены работой, лишних средств у Фонда не было. Пришлось ехать пять часов в одну сторону, чтобы доказать Либби важность дела Дрю. Личная встреча могла расположить к сотрудничеству.

Результат аналогичных запросов, обращенных к двум другим организациям того же профиля, выглядел малообещающе.

— С нами несколько раз работал детский психиатр из Мичигана, доктор Эмиль Джабла. Он лучший в своем роде. Сириец, смуглый, говорит с акцентом. Это может стать проблемой?

— Может, и еще какой! А другие варианты?

— Например, врач из Нью-Йорка.

— А есть такие, чтобы без акцента?

— Из университета Бейлор подойдет?

— Либби, вы же знаете, как работают эксперты в зале суда. Нужен человек, пол не важен, из другого штата, потому что чем большее расстояние он преодолевает, тем больше ума ему приписывает жюри присяжных. При этом местные жители плохо реагируют на любой акцент, тем более северный.

— Знаю. Помню одно дело в Алабаме десять лет назад. Представляете, как ко мне отнеслось жюри в Таскалусе? Вышло не очень. Парню было семнадцать лет. Сейчас ему двадцать семь, он до сих пор в камере смертников.

— Это дело мне знакомо.

— Каким будет ваше жюри присяжных?

— Устрашающим. Обычная компания. Это же сельский север Миссисипи. Я попробую место проведения процесса из-за огласки. Но в наших округах одинаковая демография. Семьдесят пять процентов — белые. Средний доход семьи — тридцать тысяч. Такое и жюри — девять-десять белых, трое-четверо чернокожих, семь женщин, пять мужчин, возраст от тридцати до шестидесяти, все — христиане или называют себя ими. Четверо из дюжины учились в колледже. Четверо не доучились в школе. Один зарабатывает пятьдесят тысяч в год. Двое-трое безработные. Богобоязненный народ, поборники закона и порядка.

— Повидала я такие жюри! Слушание назначено на шестое августа?

— Да. Вряд ли будет отсрочка.

— Почему так быстро?

— А зачем тянуть? К тому же у меня есть веская причина ждать суда именно шестого августа. Я сейчас объясню.

— Хорошо. Как вам представляется ход слушаний?