Время нас подождёт

Сначала он встал на проём и взялся руками за скобу, которая была сбоку, выше проема. Другой рукой ухватился за скобу противоположной стены — она была чуть ниже, потом нащупал одной ногой следующую скобу. Неуверенно постоял, снял вторую ногу с проема и перенёс её на скобу пониже. Стал медленно спускаться: почти как по лесенке, только очень узкой. Расстояния между скобами хватало, чтобы, держась руками за две последующих, стоять одной ногой на третьей, и только для того, чтобы дотянуться до четвёртой, нужно было освободить одну руку. Фонарь освещал его бледное и серьезное лицо, потускневший кирпич, глубокое дно… Он спускался очень осторожно, а мне все равно было за него страшно. Сердце билось как испуганная птица в клетке, готовая вырваться наружу. Когда Колька оказался глубоко внизу, и в луче света стало видно только его макушку, — до меня донеслось гулкое эхо его голоска.

— Всё. Мих, тяни!

Он повозился, и через минуту засветил вверх своим фонарём. Мой фонарик я спрятал в карман, вынул веревку, обмотал стропой пояс, как делал он, щёлкнул фастексом… Выдохнул и полез вниз.

Как только я очутился за проемом и ухватился за боковую скобу — понял, как это ужасно неудобно держаться двумя руками за одну скобу. Ухватился за скобу соседней стены. Ногу поставил на следующую, и… замер. Все во мне ухнуло, сердце затрепетало, и я понял, что никакая сила не сдвинет меня с места. Сбоку темнело черное окно проема. Секунда — и там улица, и жизнь, и мой дом, люди…. А там внизу — темное подземелье, и тонкий луч фонаря, который до меня еле доходит. Но там внизу Колька… Он чихнул, а мне показалось, что зазвенел гром.

Но там был Колька!

«Да, Мих, а я и не знал, что ты трус» — сказал я себе. Сжал зубы и полез вниз, стараясь ни о чем не думать.

Скобы были холодными, как куски льда. Один раз с тихим шелестом посыпались крошки кирпича. Колькин фонарик светил на мои пальцы, проход темнел все выше и выше. Я медленно перебирал скобы, стараясь не забывать про три точки опоры на лестнице, как нас учили на уроках физкультуры… Можно прочитать сотни тысяч книг про приключения и открытия, про путешествия разных смелых людей, а самому никогда в жизни не спуститься в подземелье, даже если оно у тебя совсем рядом.

Все зависит только от тебя…

Об этом я думал, стараясь прогонять мысли про то, что карабин может сломаться, веревка порваться, скоба вылететь, нога — наступить в пустоту, про то, сколько мне ещё осталось… Только холодный кирпич, тусклый свет, железные скобы… Когда я уже совсем потерял надежду, что спущусь — чьи-то теплые ладони ухватили меня за ноги и помогли расстегнуть фастекс.

Ура! Я стою на земле!

— Ой! — услышал я сердитый Колькин шепот. — Поосторожнее! Ты мне на ногу наступил!

— Прости, — выдохнул я и отдышался.

Колька осветил фонарём внутренность шахты.

— Смотри!

Только сейчас я заметил, что луч его фонаря уходит в чернеющий проход.

Глава 33.

Под башней.

По-видимому, это был проход куда-то внутрь башни. Воздух здесь был сырым и холодным, пахло плесенью. Размер проема оказался небольшим: чтобы нам пролезть через него, понадобилось согнуться, но дальше — высота его увеличилась, и стала под рост взрослого человека. Пол и стены были бетонными. Слева темнели поржавевшие прутья решетки, за которой виднелась металлическая дверь. На решетке висел огромный замок.

— Это что? — усмехнулся я. — Секретная дверь?

— Не знаю, — хмуро отозвался Коля. — Погляди лучше вон туда!

Я обернулся и увидел справа от прохода, через который мы зашли, какое-то углубление. Вынул свой фонарь, посветил внутрь. Свет уходил куда-то вдаль, и конца этого лаза не было видно. Словно тянулась внутрь подземная труба.

— Полезем? — спросил я Кольку.

— На четвереньках ползти придётся… А если застрянем?

Коля окинул меня испытывающим взглядом. Будто я вправду был больше, чем он, и мог где-нибудь не поместиться.

— Попробуем? — неуверенно пробормотал он, — попытка — не пытка… Времени у нас целый вагон!

Я вынул телефон и посмотрел на часы. Прошёл какой-то час, а мне казалось, что мы здесь целую вечность. Странно…

— Ну что, полезли? Ты вперед или я?

Мне очень не хотелось лезть первым в неизвестный тёмный лаз, но я неожиданно предложил:

— Давай я… — по-видимому все же нерешительно, раз Колька недоверчиво поглядел на меня.

— Ну… давай.

И мы поползли. Я выключил фонарь, а Коля прицепил свой к курточке, за крючок. Жалко, у нас не было налобных фонариков! Они везде продаются, и были бы сейчас очень кстати.

Правда, ползти нам пришлось недолго. Лаз расширялся, словно это была пещера; каменный пол вскоре перешел в длинные ступени. Стены подземелья были каменными (или это был кирпич, покрытый штукатуркой — не знаю, я не разглядел), а потолок — неровным. Ступени были похожи на длинные плиты, только узкие в ширину, они поднимались наверх, к полукруглой арке ещё одного прохода. Мы остановились перед ним, и только сейчас я заметил, что можно выпрямиться. На всякий случай вытянул вверх руку и коснулся холодного шероховатого потолка…